Человеком, которого мне не удалось поймать, был Рик Сандерс, автор прекрасной небольшой книги «Pink Floyd» (London: Futura Press, 1975). Интерес представляет и опубликованные мемуары Клайва Дэвиса «Clive» (New York: William Morrow, 1974), Джеральда Скарфа «Scarfe By Scarfe» (London: Hamish Hamilton, 1986) и Боба Гелдофа «Is That It?» (London: Weidenfeld And Nicolson, 1986); биография Рэя Коулмана «Clapton!» (New York: Warner Books, 1985); книга Дерека Тейлора «Anniversary Celebration of 1967, It Was Twenty Years Ago Today» (New York: Fireside, 1987); книга Мика Голда «Rock On The Road» (London: Futura, 1976); книга Фредерика Дэнена «Hit Men» (New York: Times Books, 1990) и изданная частным образом работа покойного Малколма Джонса «Syd Barrett: The Making Of The Madcap Laughs» (Middlesex, U.K.: Orange Sunshine Pill Press, 1986).
Но самым полезным для моей работы источником оказался фэнзин «The Amazing Pudding», посвященный ПИНК ФЛОЙД и Роджеру Уотерсу. Его издатели Энди Маббетт и Бруно Макдональд помогали мне, предоставляя в мое распоряжение редкие газетные вырезки о ФЛОЙД, интервью и записи (а благодаря усилиям любезных родителей Бруно — Магдалины и Дугласа, меня еще и кормили!). Запросы можно направлять Энди Маббетту, «The Amazing Pudding», 61 Meynell House, Browns Green, Birmingham B201BE, England.
Я выражаю благодарность Гленну Пови из флойдовского фэнзина «Brain Damage», выходившего в свет в 80-х, и Джону Стилу из Syd Barrett Appreciation Society из 70-х; Жану Юскэвидж — за расшифровку большинства моих интервью; моему понятливому издателю Майклу Питчу и моему агенту ( и брату) Тиму Шэффнеру, который и сподвигнул соответствующих людей на осуществление этого проекта; Розмари Бейли, П. Дж. Демпси, Патрику Диллону, Барри Дьюа, Марку Марону, Ли Миноффу, Робу Норрису, Парку Пьютебо, Льюису Рашу и Алану Бамбергеру, Николасу Скарину, Вирджинии Л. Смайерс, а также Сью Вернер. Я очень признателен покойному Бранту Мьюборну, чей рок-н-ролльный дух будет вечно светиться в сердцах его многочисленных друзей…
Николас Шэффнер
Пролог: как бы я хотел, чтобы ты был здесь…
Последние недели самого волшебного для рок-н-ролла года застали наиболее обещающую из всех новых британских групп стоящей перед серьезнейшей дилеммой.
В конце 1967 года именно ПИНК ФЛОЙД, а не какой-нибудь другой свежий феномен культурной жизни, воплощали по максимуму революцию, выплескивающуюся буквально отовсюду: молодежь вела себя по-новому, по-революционному, и мода была бунтарской, и музыка… Это движение уже имело и свой собственный облик, и свою форму, и свой саунд, и свое содержание в виде песен THE BEATLES, THE ROLLING STONES и других признанных поп-идолов. Выражаясь словами басиста Роджера Уотерса, «будучи придворным оркестром этого движения», группа ПИНК ФЛОЙД уже получила известность, благодаря своим футуристическим концертным хепенингам с использованием различных средств, усиливающих зрелищный эффект всего происходящего. Именно они первыми устраивали психоделические световые шоу с расползающимися и трансформирующимися на экране каплями жидкости, именно они первыми применили квадрофоническую аппаратуру, что позволило музыкантам буквально «бомбить» слушателей со всех сторон своими фирменными, свободно льющимися отовсюду, электронными звуками.
В дни и ночи Лета Любви их второй сингл «See Emily Play» красовался в британских таблицах популярности в компании других гимнов эпохи «власти цветов», типа «A Whiter Shade Of Pale» группы PROCOL HARUM и битловской «All You Need Is Love». Первый флойдовский альбом — «The Piper At The Gates Of Dawn», — записанный в том же здании на Abbey Road и в то же время, что и «Stg. Pepper's Lonely Hearts Club Band», поразил слушателей новизной поэтической фантазии, изобретательностью в мелодиях, поистине космическими импровизациями и сюрреалистическими звуковыми эффектами.
Кое-кто даже поговаривал, что «Piper» поднял знамя там, где его уронил «Pepper»: он был последней данью очарованию тех дней всеобщего высокого полета.
Но, с точки зрения Уотерса и двух его бывших соучеников по архитектурному колледжу, ударника Ника Мейсона и клавишника Ричарда Райта, каждый раз ощущение скорой победы или удачно складывающейся перспективы сводилось на нет одной-единственной проблемой. И этой проблемой был Сид Барретт. Создатель песен для группы и своеобразный катализатор их творческих возможностей, а также единственный человек среди них, обладающий ничем не омраченной, чистой харизмой поп-звезды, он был голосом ПИНК ФЛОЙД, олицетворяя ее. Именно Сид придумал для них фантастическое, полное мистики, название…
На сцене, когда музыкантов не затеняли различные проецируемые на задник изображения или не отодвигала на второй план игра разноцветных световых вспышек, Барретт выделялся из всего состава своей энергетикой, угрожающе размахивая скрытыми балахоном руками в коротких паузах между звучанием «фидбэка», а светомастера тем временем делали так, что на огромном экране его тень вырастала и ширилась с каждым мгновением. На записи — слова и музыка группы вдыхали жизнь в волшебный мир, населенный космическими странниками из будущего, холодящими душу трансвеститами, гномами и единорогами из английских сказок. И этот мир принадлежал одному Барретту. Десятилетия или, образно говоря «целую жизнь», спустя Рик Райт восхищался: «У него было такое ВООБРАЖЕНИЕ! Он был просто великолепен. И такой симпатичный парень!».
Невозможно было представить себе ПИНК ФЛОЙД без Сида. Однако из-за того пути, по которому следовал Барретт, будущее группы, имеющей такого человека в своем составе, становилось все более туманным. Временами Барретт так замыкался в себе и отдалялся ото всех, что казался почти невидимым; а временами был дьявольски невыносим…
В кругах лондонского андеграунда и поп-музыкального сообщества слухи и рассказы о неадекватном поведении Барретта множились с потрясающей быстротой. После того как «See Emily Play» попала в чарты, группу пригласили три раза подряд появиться в телевизионной версии хит-парада «Тор Of The Pops».
Для своего первого появления в студии Барретт и музыканты группы нарядились в бархат и атлас из эксклюзивных коллекций поп-бутиков, расположенных на Kings Road. Во второй раз Сид облачился в такой же красивый прикид в стиле Лета Любви — но его костюм уже выглядел так, словно музыкант не снимал его сутками и даже спал в нем всю неделю. Третий раз он явился в телевизионную студию в новом супермодном костюме, но привез с собой дурнопахнущие старые лохмотья, в которые и переоделся непосредственно перед выходом ФЛОЙД на съемки. Позже Сид утверждал, что т.к. БИТЛЗ больше не собирались размениваться на такие пустяки, как представление своих хитов в «Top Of The Pops», передаче для семейного просмотра, то он не понимает, зачем же такими пустяками заниматься ПИНК ФЛОЙД.
Друзья и знакомые на все лады приписывали странные метаморфозы, происходящие с Барреттом, некому долго дремавшему психическому расстройству: они объясняли все происходящее непомерным давлением груза земной популярности на весьма чувствительного 21-летнего мечтательного художника; упоминали и постоянный прием ЛСД и других психостимуляторов. Как бы там ни было, каждый из них признавал, что ситуация выходила из-под контроля, ухудшаясь с каждым днем.
Осенью 67-го года первое американское турне группы закончилось всего лишь спустя восемь дней после своего начала — в течение этой недели с небольшим певец хранил гробовое молчание даже тогда, когда планировалось, что ФЛОЙД сымитируют исполнение «Emily» в программе Дика Кларка «American Bandstand». Во время программы «The Pat Boone Show» он, не произнося ни слова, вперив неподвижный взгляд в пустоту, внимал льстивым словам хозяина передачи. Когда ФЛОЙД начали в ноябре свои гастроли по Британии в качестве разогревающей группы перед Джими Хендриксом, Барретт даже не дотрагивался до своего полированного «Телекастера» — инструмент сиротливо болтался у него на животе в течение всего выступления группы.
То, что считается классическим эпизодом в истории Барретта, произошло довольно скоро после этого. Сид замешкался перед зеркалом в гримерке, приводя в порядок свою афроподобную прическу, чтобы выйти в надлежащем виде следом за американским героем гитары («обязательный перманент а-ля Хендрикс» — так назовет эту прическу Роджер Уотерс двенадцать лет спустя в «Стене»). Его уставшие от ожидания коллеги в конце концов вышли на сцену без Барретта. Такое поведение музыкантов, судя по всему, побудило его принять решительные ответные меры: в сердцах он распатронил целую упаковку своих любимых таблеток, относящихся к разряду сильных барбитуратов и продаваемых в США под названием «Quaalude». Сид осыпал голову таблетками и выдавил на волосы целый тюбик геля.