— Разве мне можно пиццу? — Арно с тоской посмотрел на разложенные по столу продукты.
— Тогда на обед будет овсяная каша с молоком и медом. Тебе полезно. А еще творог, йогурт, легкий омлет и...
— Я же объемся! – ужаснулся Арно.
— Не объешься. А теперь марш в кровать. Я буду готовить, а ты спать и нагуливать аппетит. И кстати, от театра тебе не удастся отвертеться. Я все равно тебя вытащу на прогулку, так что советую привыкнуть к этой мысли и выбрать, куда пойдем. Музыка, спектакль, балет, опера? А может, цирк?
— Странное предложение, нагулять аппетит во сне, — тяжело вздохнув, профессор Арно поднялся, не понимая, почему позволяет этому нахалу командовать в своем доме и распоряжаться своей жизнью. Но прилечь действительно хотелось, тут Марко был прав, да и в культурное место он давно не выбирался, а этот альфа явно не собирался сдаваться.
«Может уступить? Один раз».
— Цирк у меня на работе каждый день. Пусть будет музыка. Классическая или джазовая.
— Любишь джаз? — глаза у Марко странно загорелись, но Арно, еще не полностью восстановившийся после больницы, не обратил на это внимания.
— Больше, чем рок или современную попсу. Вот уж воистину бессмысленное времяпрепровождение. Этих попсовиков с закрытыми глазами друг от друга не отличить. Никакой индивидуальности ни в голосе, ни во внешности, зато каждый ведет себя, словно он мега-звезда.
— Заметано.
Глава 4
Вечер джазовой музыки состоялся через две недели после выписки Арно из больницы. Он, если честно, надеялся, что альфа исчезнет из его жизни через пару дней, поняв какой он скучный собеседник, но Марко Гаррисон упрямо преследовал его, ежедневно появляясь в доме профессора. Сначала он мотивировал свои посещения необходимостью помочь больному, потом тем, что все еще беспокоится о его здоровье, потому как Арно слишком рано вышел на работу, а его появление за два дня до концерта вообще чуть не заставило омегу упасть.
— Привет, я соскучился, — заявил наглый альфа, переступая порог его дома с букетом цветов и коробочкой конфет. – Угости меня кофе. И закрой свой милый ротик, пока в него муха не залетела.
Мишель от неожиданности не нашелся, что сказать в ответ, просто принял подарок и отступил в сторону, пропуская альфу в квартиру. С тех пор Марко появлялся у него с неизменным букетом цветов и конфетами. При этом альфа каждый раз бросал на профессора такие пылкие взгляды, что трактовать их двойственно просто не получалось. Марко явно надеялся на нечто посущественнее, чем чашка кофе и дружеская беседа по вечерам. Впервые за последние несколько лет профессор почувствовал себя омегой, а не сухарем-преподавателем. Это одновременно и пугало, и заставляло сердце биться быстрее.
Несколько раз Арно порывался поговорить с Гаррисоном по душам, поясняя что ходить за ним не надо, что они не пара, что слишком у них разные интересы для чего-то более серьезного, чем дружба. Но альфа неизменно оставался глух к его словам и увещеваниям, появляясь на пороге его дома с упорством бронебойного танка.
— Ты всегда был таким упертым? – спросил Арно, принимая букет и конфеты в очередной раз. – От такого количества сладкого я скоро растолстею.
— Всегда. Это неотъемлемая часть хорошего бизнесмена. А что касается упитанности, так ты мне еще больше понравишься, если наберешь килограмм десять.
— Марко, сколько можно? Я же тебе говорил, что…
— Говорил. Много раз. Только ты все равно мне нравишься. Очень. А теперь быстро собирайся. Через два часа начинается концерт, а перед этим я хочу показать тебе кое-что в парке. Это сюрприз, и тебе он наверняка понравится.
— Какой концерт? Какой парк? – Арно недоуменно поморгал, соображая, все ли в порядке с его гостем.
— Концерт джазовой музыки. Ты сам выбрал две недели назад, куда мы пойдем, так что не вздумай увильнуть. Не позволю. Либо ты одеваешься, либо идешь в том, в чем сейчас стоишь передо мной. Мне, конечно, и так нравится, но тебе, думаю, будет неловко.
Ахнув, Арно сильнее запахнул халат и, громко негодуя на наглую молодежь, поспешил в спальню, чтобы переодеться. Марко же улыбнулся и прошел на кухню, чтобы налить себе чего-нибудь попить из холодильника. Ворчания Арно казались ему забавными. Он разыгрывал из себя этакого умудренного жизнью старичка, но альфа прекрасно видел, что несмотря на напускную строгость омеге приятно находиться в центре внимания. Явно непривычно, потому он и сопротивляется их взаимному притяжению, но, без сомнения, приятно.
В отличие от всех прошлых пассий Арно собрался действительно быстро. Не прошло и пятнадцати минут, как машина отъехала от дома профессора Арно, увозя пассажиров в объятья вечернего города.
Обещанным сюрпризом оказалась выставка классической скульптуры, устроенная студентами академии искусств в расположенном недалеко от театра парке. Некоторые статуи были копиями всемирно известных произведений искусства, но много было среди них и авторских работ, выполненных в классическом стиле. Одна из статуй, созданных по образу древнегреческих, оказалась удивительно похожа на Марко. Белокаменный мужчина держал в одной руке виноградную кисть, а в другой бокал, поднятый словно для того, чтобы произнести тост. Надпись на постаменте гласила: «Адонис». Дипломная работа А. Лоу. Пятый курс».
Скользнув глазами по изящному и не лишенному мускулатуры торсу божества, профессор Арно невольно скользнул взглядом ниже и… покраснел, обратив внимание на излишне выраженный предмет мужской гордости, частично прикрытый фиговым листком, явно не подходящим по размеру. Он и сам не ожидал от себя такой реакции на вполне обыденную для древних скульптур вещь и поспешил отвернуться, скрывая свое смущение, но от альфы оказалось не так просто утаить что-то важное. Он тихо фыркнул и прошептал ему на самое ухо:
— Я для него не позировал, но буду польщен, если ты захочешь сравнить нас в натуре.
Арно думал, что покраснеть сильнее невозможно, но этот альфа лишний раз доказал ему, что в жизни нет ничего невозможного. Пришлось быстро буркнуть что-то вроде: «Просто голова закружилась, наверное, температура поднялась», – и сменить объект осмотра. Только легче от этого не стало. Следующая скульптура представляла собой парочку, занимающуюся любовью стоя, отчего у Арно запылали не только щеки, но и все тело. Альфа стоял широко расставив ноги для устойчивости и поддерживал обхватившего его ногами омегу под ягодицы. Голова омеги была откинута назад, рот полуоткрыт, так что казалось, с его губ вот-вот сорвется стон удовольствия.
— Красиво, – мурлыкающий голос Марко заставил его вздрогнуть и отвести взгляд от скульптуры. – «Тезей и Ариад», не находишь, что эти ребята полны символизма? Злобный минотавр повержен доблестным альфой, но без помощи омеги он не выбрался бы из проклятого лабиринта и в одиночестве блуждал бы там до самой смерти.
— И что же тут символичного? – Мишель уже спешил к следующей скульптурной группе.
— То, что без омег альфы всего лишь воины, и только найдя свою вторую половинку, мы становимся героями.
Слова были красивыми, правильными, но профессор Арно предпочел пропустить их мимо ушей и перевести разговор на следующую работу.
— Смотри, тут бог виноделия Бахус с сатирами. Весьма недурственно.
— Хм, как думаешь, Бахус альфа или омега?
Не заподозрив в вопросе подвоха, Мишель Арно пожал плечами: