Хоть бы вид сделал, что сожалеет!
Нет же, сидит, лыбится, сияет начищенной раковиной.
– Да мне понравилось! – отмахнулся ковбой, встал, подошёл ко мне, обнял и проникновенно спросил: – Сделаешь кофе?
Я ему ещё и кофе должна делать?!
Могу в зубы дать, могу апперкот сделать. Выбирай, красавчик!
– У тебя пять минут, чтобы уйти из моей квартиры.
– Да что с тобой? – опешил Клим.
– Не люблю незваных гостей.
Мужчина отпрянул, будто его током ударило. Сузил глаза до мелких щелок.
Я сжала в ладони кулон и встретилась с Климом взглядом. Его серые глаза подавляли своей уверенностью и сканировали насквозь. Представила, как майор допрашивает подозреваемых в застенках участка, заставляя их признаться в том, чего они не совершали. А потом безжалостно приговаривает к пожизненному.
И я не преступница, и повесить на меня ничего не получится. Это нормальная жизнь, а не участок!
– Да пошла ты, дура сумасшедшая! – процедил Клим, надел свой плащ и ушёл, хлопнув дверью.
А зонт, главное, оставил. Тот самый, из-за которого ко мне домой и проник.
Я нахмурилась и вопросительно посмотрела на Феофана, который в образе кота возлежал в коридоре.
– Ты вслух про «преступницу» и «повесить» сказала, – флегматично пояснил домовой.
***
Выходные прошли под знаком самобичевания. Я с трудом, но восстановила картину вечера, посетовала на слабый организм, отказывающийся вести себя адекватно, и окончательно разругалась с Феофаном.
Во-первых, какое право он имеет защищать посторонних мужиков, когда я на них злюсь?!
Во-вторых, Клим меня дурой обозвал!! Хам! А домовой его оправдывает. Это возвращает нас к первому пункту.
Надька позвонила довольная до нельзя. Радостно сообщила, что очень мной гордится, и вообще замечательного мужика я себе отхватила.
– Он меня дурой обозвал, – остановила я хвалебные оды Котёночкину. Да и фамилия у него дурацкая! И имечко отстойное.
– Это с чего?
– Я его выгнала.
– А ты это чего, Вась?
– Сама не знаю, обидно так стало за… Даже не знаю, за всю нашу женскую судьбу. Понимаешь? За то, что не ставят нас мужики ни во что! Не уважают! Пользуются! А мы, дуры, верим им!
– То есть правильно обозвал… – подытожила Надежда, мой компас земной в этом мраке безнадёжной рутины. Но сегодня сбившийся.
– Я сейчас трубку брошу.
– Ну сама посуди, ничего страшного не произошло, – тоном заправского психолога забубнила в трубку подруга. – Вы же взрослые люди. Провели вместе ночь. Окей! Не понравилось – до свидания. Понравилось – отлично, так держать. Чего крыситься?! Ты же обычно позитивней ко всему относишься! Помнишь, как мы крыс в канализации ловили, наевшихся зачарованных книг из Маяковской библиотеки. По колено в говне измазались, а потом сидели и слушали, как они нам поэмы читают? Так ни одну и не поймали, и премии нас лишили. А ты им ещё скормила текст с песней Арии «Я свободен» и обещала всю «Красную плесень» принести.
Я вспомнила. Было дело. Было весело. Крысы умудрились съесть берестовые таблички с заговором на быстрое запоминание, спрятанные в полу читального зала. В библиотеках такие иногда ставят, чтобы посетителям изучение нового материала легче давалось. Пока ты в стенах здания, увиденное, записанное намертво въедается в мозг и воспроизводится легче лёгкого.
Крысы погрызли ещё пару томиков Пушкина и Есенина, поэтому, когда мы их нашли, чинно сидели полукругом и растягивали «Руслана и Людмилу» писклявыми голосочками, а один даже пытался повеситься на собственном хвосте. Видимо, именно он биографию Есенина умял.
Мы должны были поймать их и отнести к Станиславу Аристарховичу, чтобы он развеял магию, но так жалко стало портить концерт, что мы всех отпустили.
И теперь совсем иногда и редко, но навещаем канализационное чудо и приносим им распечатки с новыми текстами.
Я как раз подготовила для них «Сказ Про Федота-стрельца, удалого молодца» Леонида Филатова. Представила, как зычно будут звучать юморные частушки в сводах подземных клоак, и улыбнулась. Один минус был в этих концертах: возвращались мы уж очень дурнопахнущими и как ни уговаривали крыс сменить канализацию на зоопарк или хотя бы на зоомагазин, те не соглашались, завывая «Я свободеееен!» ещё громче.