По сути, вся эта политическая активность главы Рады министров БНР была результатом рекомендаций из Парижа от Е. Ладнова, который гарантировал, что взамен Беларусь сможет получить официальное признание мировых держав. Министр иностранных дел БНР разъяснял реакцию французских дипломатов:
«Друзьям нашим весьма приходится считаться с международным положением… Здесь принимаются все меры, чтобы найти для нас выход и благоприятно разрешить вопрос. Примите во внимание, что со всех сторон пишут так: никакой организации у них нет. Есть группа, даже, вернее, группы лиц, находящихся в Риге, Ревеле, Гельсингфорсе. Каждая из них действует самостоятельно, являясь как бы правящим центром… При таких условиях, когда нет армии, нет территории, нет административного аппарата, возникает невольно вопрос: куда же посылать представителей в случае признания власти?..»
Судя по всему, В. Ластовский в тот момент действительно разделял взгляды своего министра. Он отвечал Е. Ладнову:
«Большевизм держится, как и везде, так и у нас в Беларуси, террором и насилием. “В силе — правда”, — говорят большевики. Восстания в Беларуси против большевиков никогда не прекращались, белорусы бороться с ними не переставали. Во всех антибольшевистских армиях и на всех фронтах лилась белорусская кровь за гуманизм, правду, справедливость и мир. За свою независимость и неделимость Родины. Но нашу кровь, однако, никто не ценил и не ценит, а это ведь людская кровь… Бороться нам никто не помог. Спокойно все смотрели и смотрят до сих пор, как шестой год подряд горят наши деревни и города, как уже шестой год морят голодом двенадцатимиллионный народ! За шесть лет мы сменили шесть оккупаций, шесть жестоких ярем. Что теперь? Вновь восстание? Для чего, чтобы надеть в седьмой раз недавно сброшенное ярмо? Все это уже опротивело. Народ отупел от боли. Народ потерял веру, что есть где-то на свете правда. Приходят большевики и нас грабят. Рвут наше Отечество и делят. Добрые соседи рвут наше живое тело и сулят нам свое ярмо. Приходят поляки и так же рвут. Делят и грабят. Большевизм для нашего народа давно уже стал символом неправды. А кто приходит к нему с правдой?..»
Представитель БНР в Праге Н. Вершинин, в свою очередь, был уверен, что в нынешней ситуации не повредит, если «…Польша будет помогать организовывать белорусскую армию на своей территории…» Еще более пессимистично высказывался В. Захарко, совсем недавно вернувшийся из Москвы:
«На мой взгляд, большевики сознательно будут нас делить, как делили, для того чтобы ссорить между собой соседние народы. Сами мы защититься не можем, а соседи наши только этого и хотят, я бы сказал, на свою погибель…»
На этот раз, однако, новый курс в политике правительства БНР был воспринят далеко не так однозначно. Одним из тех, кто сохранил свою симпатию к Советской России, оказался Н. Маркевич. Из Риги он направляется в Москву, где встречается с Г. Чичериным, которого заверил, что хотя «левые элементы устранены из белорусского правительства», но «они собираются в Минске и будут поддерживать Белорусскую советскую власть…»
А вскоре в Ригу прибывает делегация Берлинской миссии БНР в составе П. Кречевского, А. Цвикевича и А. Овсяника. Можно предположить, что визит к Л. Василевскому не прошел бесследно и теперь, как когда-то с П. Алексюком и позднее — в случае с А. Луцкевичем, берлинская группа постаралась сорвать наметившийся союз с Польшей.[159]
В. Ластовский позже вспоминал:
«Где-то за неделю до советско-польских мирных переговоров… прибыла в Ригу берлинская миссия БНР, мне помнится Кречевский, А. Цвикевич, Овсяник, которые задержались в гостинице. Материальное положение БНР-овцев эсеровского крыла к этому времени было весьма стесненное. Я, чтобы не платить за квартиру в городе, продолжал жить на взморье. Хотя дачников уже не было там и осенние долгие вечера приходилось проводить в одной из комнат пустой дачи. Наши берлинские гости жили сравнительно прилично в своей гостинице. Эта материальная разница, а также некоторая заносчивость берлинцев подчеркивала как бы две группировки, пока ничем не выраженные, но как будто преднамеренные. А. Цвикевич делал визиты. Но впечатлениями от своих визитов делился со мной скупо, составляя дружескую и как будто замкнутую группу с Кречевским.