Позже в открытом письме к польскому Сейму генерал С. Булак-Балахович так писал о самом себе:
«Я демократ, сын народа, христианин-католик, моя святой памяти мать была полькой, отец белорус. Я нахожусь вне партий. Я прибыл в Польшу как белорусский генерал, добровольно с военными частями, мною вооруженными и экипированными. Кадры моей армии состояли из белорусов, кресовых поляков и русских, которых преследовали за их убеждения коммунисты и германофилы. Ко мне охотно тянулись все те, кого преследовали за их убеждения коммунисты и германофилы. В армии я был солдатом и вообще аполитичным человеком. Я горячо верил и верю в Бога и справедливость… Я воевал за свободу Эстонии, той России, которая хотела остаться христианской и демократической, после — Латвии, Польши и Белой Руси».
Польско-советское прелиминарное соглашение предопределило дальнейшие события. Повторилась ситуация конца 1919 г., когда С. Балахович под угрозой интернирования вынужден был искать нового союзника, которым на этот раз стал Русский политический комитет. Глава комитета Б. Савинков рассчитывал, что Русская народная добровольческая армия, действуя как таран в направлении Гомеля, Брянска, Калуги и далее, вызовет цепную реакцию из антисоветских выступлений по всей стране.[168] При этом собственно Беларусь могла расчитывать на ограниченную самостоятельность: еще в конце 1919 г. Б. Савинков направил письмо к А. Деникину, в котором призывал искать союза с «инородцами». Он писал:
«Путь соглашения тернист вначале, но в случае успеха обещает разрешение всех труднейших наших вопросов».
Б. Савинков предлагал обратиться к идее автономии как принципа в достаточной степени эластичного, чтобы гарантировать России спокойное развитие и сохранение единства.[169]
Проблема, однако, заключалась в том, что, не имея поддержки ни со стороны Наивысшей Рады, ни со стороны правительства БНР, С. Балахович нуждался в надстройке, которая бы, с одной стороны, делала его равнозначным партнером с Б. Савинковым, а с другой — давала право на насилие. В итоге уже в сентябре 1920 г. генерал создал свой собственный Белорусский политический комитет во главе с бывшим председателем Великой белорусской рады Вячеславом Адамовичем-старшим. Фактически организатором и руководителем комитета являлся П. Алексюк. Кроме него в комитет вошли Ю. Сенкевич, Р. Островский, В. Адамович-сын, Е. Миткевич, А. Левицкий, Р. Земкевич и некий полковник Беляев.
B. Адамович относился к старшему поколению белорусских деятелей и принимал активное участие в белорусском движении еще со времен «Нашай нівы». Родился он в семье священника. Военную карьеру начал прапорщиком Петрозаводского пехотного полка и к началу Первой мировой войны дослужился до полковника. Был помощником варшавского интенданта, позже отвечал за продовольственное обеспечение Минска.
После короткого периода политической активности в 1917 г., когда он являлся одним из руководителей белорусского движения в Минске, В. Адамович получил разрешение от немецких властей и переехал в Брест. Известно, что позднее он возглавлял здесь отдел интендантуры, но уже при большевиках (по другой версии, В. Адамович-старший служил в Красной Армии командиром Полоцкого полка и перешел на сторону поляков осенью 1919 г.)
Биография отца странным образом переплетается с жизнеописанием его сына — Вячеслава Адамовича-младшего, известного еще как «атаман Дергач». При этом часть событий, связанных с Дергачом, приписывается его отцу, и наоборот. Драматург и литератор, корреспондент ряда белорусских газет, автор гармонизации нескольких народных песен, Вячеслав Адамович был человеком деятельным по натуре, энергичным и при этом не лишенным творческих талантов. Родился в 1890 г. в Ковно или Ошмянах. Закончил ковенскую гимназию, позже продолжил учебу в местном коммерческом училище, а также на гидротехнических и агрономических курсах в Санкт-Петербурге. Сотрудничал с редакцией «Нашай нівы». В конце войны подпоручик В. Адамович активно агитирует среди ополченцев первой Минской дружины и слушателей Минской духовной семинарии и одновременно сам учится на первых белорусских педагогических курсах в Минске, является членом Общества работников белорусского искусства, поет в Белорусском национальном хоре. Будущий атаман возглавлял курсы вербовочных агентов при Белорусской военной комиссии и сам в качестве инструктора выезжал в Слуцкий и Бобруйский поветы. Позже Михаил Крук в своих показаниях в ГПУ вспоминал о нем как о человеке «…искреннем, идейном, утописте и оптимисте одновременно».
169
Иначе Б. Савинков смотрел на Польшу:
«С ней у нас следующие общие цели: борьба с большевизмом, защита от захвата Германией. И следующие предметы разногласий: Восточная Галиция, Литва и Белоруссия, отношения с Румынией (с последней мы еще долго будем спорить из-за Бессарабии), для Польши же соглашение с Румынией желательно, чтобы иметь выход к южному морю. Вопросы первой группы жизненны и для нас, и для поляков, компромиссу не поддаются и много легче могут быть разрешены общими силами, чем каждому порознь. Вопросы второй группы не имеют такого значения и могут быть разрешены взаимными уступками; сложнее других вопрос о Литве и Белоруссии, здесь нам лучше уступить за счет первой (плебисцит), так как в Белоруссии сепаратизма почти нет и сохранение ее необходимо в силу принципа единства России. К весне будущего года нам придется воевать либо против Польши, либо в союзе с ней…»