«…Под Польшей Беларусь ограблена, унижена, потонула в море крови и слез. Вторая половина Беларуси оказалась в старых, заново налаженных московских оковах…»
И только Литва, по мнению бывшего главы БНР, могла «подать руку помощи» белорусскому народу.
Даже подготовка к поездке вылилась в очередной конфликт. Накануне П. Бодунова через Ковно и Гданьск выехала в Берлин. Здесь она встретилась с В. Ластовским и дала свое согласие на поездку на конференцию. Тут же в номере у Пурицкого прошла встреча с А. Цвикевичем и П. Кречевским. Последние выдвинули ультиматум, заявив, что если Ластовский поедет в Женеву, правительство БНР «будет протестовать». Тем не менее П. Бодунова и В. Ластовский продолжили работу над мемориалом, в котором собирались осудить политику Польши по отношению к белорусскому меньшинству. Кроме собственно белорусов, свой протест должны были заявить делегаты от литовского, украинского и немецкого меньшинств.
15 сентября, получив визу, П. Бодунова выезжает из Берлина в Прагу, твердо пообещав присоединиться к В. Ластовскому в Женеве. Буквально на следующий день от нее приходит телеграмма:
«Товарищи решительно против моей поездки, делайте как сами думаете».
Позже сама П. Бодунова в письме к В. Ластовскому объясняла причины случившегося так:
«Пока мы с Вами писали мемориал в защиту нашего безмерно задушенного поляками народа — Цвикевич и Красковский, которые оказались интриганами большими, чем какие-либо черные силы, накручивали в Праге свою иудину волынку… А когда я приехала, так Томаш Гриб и Мамонько всю ночь провели в самом горячем споре со мной. Они доказывали мне, что я как социалистка не имею права ехать в Лигу Наций, так как это — буржуазная организация… Я заявила, что буду в Женеве выступать только перед социалистическими организациями, что перед трудящимися всего мира подниму мой голос в защиту своего народа. Где там! Они и слушать не хотели. Томаш даже начал угрожать — если поедешь, будем протестовать в газетах, напишем, что не имела права выступать от партии, так как партия не дала согласия…»
П. Бодунова была вынуждена в конце концов уступить.[226]
В итоге в середине ноября 1923 г. в Чехословакию для постоянного проживания переезжают П. Кречевский, В. Захарко, Л. Заяц и В. Прокулевич, тогда как сам А. Цвикевич остается в Литве. Белорусское правительство преследовало deja vu. Только теперь это были литовцы, которые 30 октября 1923 г. при выезде членов президиума Рады Республики и правительства отказали в выдаче обратных виз.
Сразу по прибытии члены Рады и правительства БНР остановились в отеле «Вегапек». Очень скоро, однако, стало ясно, что между местной белорусской диаспорой и представителями старого курса лежит настоящая пропасть. После одного из дружеских «чаепитий» в отеле Т. Гриб в своем письме к В. Жилке высказался по этому поводу категорически:
«Они сюда приехали не для культурно-общественной работы. Им нужна новая спекуляция, чтобы жить… Белорусское дело для них является способом зарабатывать на проживание, и они его используют, чтобы выживать. <…> Я… предложил сейчас же организовать курсы белорусоведения. Посмотрел на присутствующих и… грустно мне стало. Кто может из них хоть что-то преподавать? Ни один никогда ничего не преподавал. Фактически это для них следовало бы прочитать курс белорусоведения, ну а курс белорусского языка так обязательно…»
На новом месте, правда, Рада министров БНР существовала неофициально, так как чешские власти опасались реакции со стороны Польши. Чтобы каким-то образом легализоваться и одновременно сохранить атрибуты государственности, в Праге была создана Белорусская рада — неполитическая культурно-просветительная организация под председательством Л. Зайца. Своей главной целью Рада ставила реализацию «культурных, материальных и гражданских потребностей эмиграции в Чехословацкой Республике». С этой целью она брала на себя организацию лекций, литературных, научных и музыкально-театральных кружков, ведение регистрации белорусских граждан на территории Чехословакии, а также организацию им материальной помощи, в том числе и от чехословацкого правительства. Первоначально президиум Рады возглавил П. Кречевский, а в его состав вошли В. Захарко, В. Прокулевич и Н. Вершинин.[227] Всего три дня спустя В. Прокулевич был делегирован Белорусской радой в Чешско-Украинский комитет просить субсидии, а уже 10 ноября Рада получила 5 тыс. крон, часть из которых пошла на выплату белорусским студентам.[228]
226
В своем письме к А. Луцкевичу из Ковно А. Цвикевич писал с плохо скрываемой иронией:
«Что вы там сделали с “дамой с яичками”? Она приехала с такими дифирамбами В. Ластовскому, что нам даже страшно стало…»
227
В качестве «сочувствующих» членов в Раду вошли представители белорусской диаспоры в Литве — А. Головинский, А. Валькович, А. Тыминский, латвийские белорусы — Красковский, Пигулевский и К. Езовитов, от американских белорусов — И. Воронко и И. Черепук, а также генерал Голубинцев как представитель белорусов в Болгарии.
228
Вскоре, однако, помощь Рады местным белорусским студентам из безвозмездной превращается в кредитную.