Мастер наклонился к Пете и, словно по секрету, сказал:
— Вагоны с железнодорожного полотна сдувает под откос. Крыши рвёт… Пароходы срывает с якорей и выбрасывает на берег… Вот какой у нас ветерок!
— А в море? — тоже тихо спросил Петя.
— Про море и говорить нечего. Прихватит ежели рыбака… — мастер безнадёжно махнул рукой, — пропал. Сам попадал в такую беду. Коль не успеешь под берег отойти, утащит до самой Турции. Одним словом, самый вредный ветер на всём белом свете…
Старик полюбовался своей работой, собрал в сумку инструменты, замазку и ушёл. А Петя принялся наводить в классе порядок.
Новороссийск сначала не понравился Пете. В Ейске было много зелени, улицы такие прямые, что с одного конца виден другой конец города, а в море — песчаное дно. Правда, чтобы окунуться как следует, надо целый километр пройти по воде — очень мелко у берега.
А в Новороссийске море у самого берега глубокое, и вода прозрачная. Но зато всё дно усыпано большущими камнями, покрытыми скользкими водорослями. Улицы кривые: то в гору поднимаются, то сбегают вниз. И весь город окружён выгоревшими, скучными горами.
Но скоро Петя привык к здешним улицам и к горам. А когда появились друзья-приятели и научили его плавать, новый город совсем перестал казаться Пете скучным. Особенно нравилось, что зима, видно, и не собиралась приходить в Новороссийск.
Летом удалось Пете-маленькому посмотреть настоящее море. Отец взял его в один рейс, на охоту за косяками ставриды. Сейнер далеко ушёл тогда в открытое море, гористые берега Новороссийска стали еле видны.
Хороший был рейс. Но некогда предаваться воспоминаниям: в классе уже полно ребят и дежурный должен быть начеку. Во-первых, надо следить, чтобы ребята не выковыривали свежую замазку, во-вторых, чтобы все вовремя сели на свои места, в-третьих, выяснить, кто не пришёл, кто опоздал… Да вы и сами знаете, сколько у дежурного всяких дел!
Петя-маленький отлично справился бы со всеми этими обязанностями, если бы не одно обстоятельство. После разговора со стариком он никак не мог не думать о бороде борея. Ему так и казалось, что из-за серых зубцов Мархотского перевала вот-вот выглянет сама бора, похожая на мастера-стекольщика, с такой же дремучей бородой.
— Маликов! Почему ты всё время смотришь в окно? — спросила учительница Марья Семёновна.
Петя быстро встал, покраснел и проговорил:
— Простите, я больше не буду.
Бора пришла во время второго урока. Петя сначала даже и не понял, что это она. Просто над перевалом появилось длинное белое облако, густое и неподвижное. Оно как будто приклеилось к хребту. Петя только удивился, что столбы дыма из труб цементных заводов вдруг как будто надломились и поползли по воде поперёк бухты. Вода в бухте стала зелёной.
— Вот это бородища! — прошептал кто-то из ребят.
— Юшков, что за разговоры! — строго сказала Марья Семёновна.
— Я только про бору сказал… — повинился Коля Юшков.
Все ребята повернули голову к окнам. Марья Семёновна тоже посмотрела на горы.
— Да, совершенно верно, начинается бора, или северо-восточный ветер. Дежурный, надо проверить, хорошо ли закрыты у нас форточки.
Петя бросился к первому окну, вскочил на подоконник и потянулся к форточке. Но она была так высоко, что нельзя было дотянуться. И вдруг порывом ветра форточку распахнуло, она ударилась о стену, и осколки стекла со звоном посыпались на пол. Марья Семёновна бросилась к Пете и стала осматривать, не поранило ли его. Но всё обошлось благополучно.
— Испугался? — спросила учительница.
— Нет…
Марья Семёновна кивнула головой Серёже Сальникову. Он сразу понял и побежал к окну. Серёжа был самым высоким в классе, и ему ничего не стоило закрыть наружную форточку.
А Петя всё стоял и смотрел в окно. Марья Семёновна положила ему руку на голову и сказала:
— Что с тобой. Маликов? Успокойся и сядь на своё место.
— У меня папа в море… — чуть слышно ответил Петя.
Класс сразу притих. Пете показалось, что рука Марьи Семёновны дрогнула. Это напугало его ещё больше. Значит, отцу действительно грозит опасность. Он поднял голову и вопросительно посмотрел на учительницу. Марья Семёновна смотрела на него ласково и совершенно спокойно.
— Не волнуйся, Петя. Я уверена, что твоему отцу не грозит никакая опасность, — сказала она.
До конца урока Петя-маленький просидел в каком-то оцепенении, не отводя глаз от окна. Он хотел заставить себя слушать учительницу — и не мог.