Он пересек Фолуранский холм, так называемый квартал Богатых с его аккуратными пяти- и шестиэтажными домами, сияющими белоснежной штукатуркой. Спустившись с холма, молодой драконир прошел через Широкую улицу с ее торговыми зданиями и оказался в порту.
Огни города здесь перемигивались с огнями дюжины кораблей, стоящих в гавани. Релкин заметил, что на внешнем рейде стоит один из настоящих больших белых кораблей Кунфшона. Его огни освещали всю акваторию порта.
Наконец парень добрался до узкой улочки, где находился "Синий Медведь". Это была таверна, облюбованная моряками, но забегали туда и легионеры. Больше всего на свете Релкин любил сидеть тихонько за стойкой и слушать рассказы моряков о мире. Побывав в двух дальних походах на фронтах Империи Розы, он узнал, что мир велик. Он жаждал узнать больше. Часто он думал, что если потеряет Базила (война - дело опасное), то начнет новую жизнь моряком белого корабля.
Внутри "Синего Медведя" куошита встретило тепло жарко натопленной комнаты, заполненной множеством людей. Он спросил себе пинту слабого эля и принялся разглядывать толпу. Обменялся кивками с драконирами Гивенсом и Уивом, на попечений которых были первоклассные драконы Герунт и Ксаунс. Еще заметил двух легионеров из Первого полка - он узнал их по черной кайме на серых плащах - те играли в кости, склонившись над столом в углу.
Драконир Уив подошел к стойке за новой кружкой:
- Вечер добрый, драконир Релкин, прими наше сочувствие по поводу потери патента полного драконира.
Релкин изо всех сил постарался сохранить маску невозмутимости на лице. Уив покачал головой:
- Позор, если хочешь знать мое мнение. Не знаю, чего хочет этот дурак, надеюсь, он не собирается спать с мальчиками.
- Если это так, он плохо проснется. Но что-то говорит мне, что дело в другом.
Брови Уива поднялись, но Релкин ничего больше не сказал.
- Ну что ж, тебе виднее. Кстати, ты слышал, что пришел "Ячмень"?
Так вот, значит, какой корабль он видел в гавани - "Ячмень", самый большой из всех белых кораблей, водоизмещением в три тысячи тонн, король океанов!
- Я видел его.
- Говорят, он пришел именно за вами. Погрузка срочным порядком, за два дня.
Релкин удивился. Впрочем, он ничего не знал, потому что лагерь в Чаще был почти изолирован от внешнего мира.
Уив традиционно пошутил по поводу холодных уборных в Чаще, потом снова посерьезнел:
- Я слышал, будет нечто невообразимое.
- И что же?
- Говорят, вы должны паковать тропическое снаряжение, а не теплую одежду.
Брови Релкина поднялись. Уив улыбнулся и приложил указательный палец к губам, после чего отошел к своему другу Гивенсу, прихватив пару кружек крепкого.
Релкин с удивлением выслушал потрясающую новость. Тропическое снаряжение? Так, значит, - их отправляют вовсе не в Эхохо?
Если только Уив не врет. Слухи - это всего только слухи, пока не получишь приказ. Так гласит одна из первых воинских заповедей. Ну вот, а Релкин только собрался поставить вторую подкладку на плащ. Он, конечно, всегда может припрятать ненужные сейчас вещи в Драконьем доме, но если эскадрону все-таки предстоит путь в Эхохо, теплый плащ будет совсем не лишним. Путь предстоит долгий по холоду от западного берега великой реки к горам Белых Костей, и все по ровной степи Гана, а зимний северный ветер хлещет больно.
Тут Релкин обнаружил, что допил свой слабый эль. Он посмотрел в пустой стакан и с трудом поборол желание заказать чего-нибудь покрепче. Повторил прежний заказ. Ему предстояло еще заняться снаряжением, кое-что придется шить при свечах. Единственное, чего хотелось бы избежать, - быть захваченным врасплох новым начальником. Релкин довольно трудно сживался поначалу с командиром эскадрона Таррентом. Действительно тот из зависти относился плохо к юному дракониру или это только казалось? Не хотелось бы снова проходить через такое.
Потягивая эль, он присел на деревянную скамью у стойки. Скамья была двусторонней, и ему было слышно, как разговаривают двое моряков, сидящих за его спиной. Моряки говорили о чудесах на далеком берегу Бакана, о плавающих городах, спящих камнях и о битвах чародеев, во время которых розовые пузыри дерутся в воздухе с голубыми облаками.
Их рассказы захватили юношу целиком. И только когда колокол пробил третий час пополуночи, Релкин наконец очнулся от грез, в которых они с Эйлсой плавали по морям на собственной шхуне.
Снаружи его ждал холодный ветер с Крепостного холма. Релкин поправил лацканы плаща и застегнулся на все пуговицы. Мостовая была покрыта отдельными зеркальцами льда. Обходя одно из них, он поскользнулся на другом и едва не врезался в кого-то, двигавшегося такими же зигзагами, на углу Широкой улицы, под фонарем свечной лавки.
Столкнувшиеся молодые люди радостно вскрикнули, обнялись и стали хлопать друг друга по спине.
- Во имя дыхания, юный Релкин! Я и не знал, что ты вернулся в город, сказал наконец капитан Холлейн Кесептон.
- Мы прибыли сегодня. Поверите ли, не могли дождаться возвращения. Провели долгий зимний месяц в Чаще. Заготовили море дров.
- Работа способствует хорошему аппетиту, я думаю. Я приглашаю тебя завтра в семейство Тарчо. У нас что-то вроде праздника.
- Буду рад, сэр. Как леди Лагдален и ребенок?
- Хорошо, хорошо, совершенно очаровательная скромница, а Ламина говорит несколько новых слов. Ты увидишь, как она изменилась.
- Наверное, сэр.
Они пошли рядом и одним духом поднялись на холм. Слабый эль быстро выветрился из головы. Релкин пересказал то, что слышал от Уива, Холлейн опроверг слухи, но Релкину показалось, что сделал он это не совсем искренне. Никто не станет дважды повторять Релкину что-нибудь важное. "Они не хотят, чтобы драконопасы попусту трепали языком", - подумал он. И тут же, словно в подтверждение этой мысли, капитан Кесептон, желая закрыть тему, сказал несколько больше: