— Племя маленькое, но воины стоящие, опытные. Я вижу, как они двигаются, да и шрамы.
— И донесения наших разведчиков, — добавил Сос.
— Он даже не хочет выставить своих лучших! — негодовал Тил.
— Возьми пятьдесят воинов и вызови сам его группу. Пусть он посмотрит наших и убедится, что с ними не стыдно иметь дело.
Тил улыбнулся и пошёл к Солу за формальным разрешением. Спустя несколько минут он представил сорок пять избранных для сражения.
— Не пройдёт, — пробормотал Тор.
Хитрый вождь осмотрел команду, одобрительно хмыкнул.
— Хорошие воины. — Он пристально посмотрел на Тила. — Ты ведь, кажется, мастер двух орудий?
— Меч и палицы.
— Раньше ты странствовал один, а теперь ты второй в командовании двумя сотнями? Я не буду драться с тобой.
— Ты настаиваешь на встрече с нашим вождём?
— Разумеется, нет!
Тил еле сдержался. Он подошёл к Сосу с язвительной улыбкой на губах.
— Ну, что теперь, советник?
— Спроси Тора, — Сос не знал, что придумает бородач, но подозревал, что это сработает.
— Его слабое место в самолюбии, — тихо, как заговорщик, начал Тор. — Он не будет драться, если увидит, что может проиграть. Выставит сразу не более пятерых и, как только удача от него отвернётся, откажется от продолжения. Нам тут выгоды никакой. Но если мы заставим его выглядеть смешным…
— Отлично! — Сос схватил идею. — Выставим четырёх насмешников. И пусть они доведут его до серьёзного сражения!
— И весёлую компанию в поддержку, пусть гогочут во всё горло.
— Ха, за этим дело не станет, — согласился Сос, вспомнив, с каким искусством воины издевались друг над другом в состязаниях групп.
Тил пожал плечами.
— Занимайтесь этим сами, — буркнул он, двинувшись к палатке, — Не моё это дело.
— А ведь действительно хотел драться, — заметил Тор, — но вышел из игры. Никогда не смеётся.
Они остановились на подходящей четвёрке весельчаков, потом отобрали ещё более замечательную группу болельщиков для первого ряда.
Поединки начались в полдень. Из рядов противника вышел высокий меченосец, серьёзный мужчина, которого ещё вполне можно было назвать юношей.
Со стороны Сола вышел Дэл, второй кинжал: круглолицый, плотно сбитый и вечно смеющийся, тонко и ехидно. Первоклассным бойцом он не был, но в тренировках — что удивляло всех, поскольку тучные воины уязвимей для острых орудий, — никогда не проигрывал против меча.
Меченосец сурово оглядел соперника, вошёл в круг и принял защитную стойку. Дэл выдернул один из кинжалов и встал напротив, с восьмидюймовым клинком моментально скопировав позу противника. Зрители засмеялись.
Скорей озадаченный, чем рассерженный, меченосец сделал несколько пробных выпадов. Дэл парировал их, орудуя маленьким кинжалом, как мечом. Болельщики разразились хохотом.
Сос исподтишка наблюдал за чужим вождём. Тому совсем не было весело.
Меченосец пошёл в настоящую атаку, и Дэл, изящно вынув второй кинжал, сдержал его мощное орудие серией ложных ударов и выпадов.
Соперничать с мечом кинжальная пара могла лишь у редких ловкачей. Дэл выглядел увальнем, но его коренастая фигура ускользала на волосок от меча, инерцию которого он чётко использовал. В поединке против кинжалов нельзя было забывать, что их два. Бесполезно блокировать один клинок, когда второй устремляется к открытой цели, нужно было соблюдать дистанцию.
Будь меченосец опытнее, тактика Дэла могла оказаться гибельной. Но в этом поединке ему удавалось — подставляя себя под удар, грозивший увечьем, — вынуждать меченосца пятиться. И Дэл не торопил развязку. Он отсёк у противника прядь волос и принялся размахивать ею, как султаном. Болельщики ревели от смеха. Затем он аккуратно подрезал сзади штаны меченосца, и тот спешно ухватился за них. Люди Сола катались по земле, подтягивая собственные брюки и хлопая друг дружку по плечу, по спине.
Наконец, от ловкой подножки, меченосец вывалился из круга, уже ощутив позор поражения. А Дэл, не покидая круг, ещё размахивал и вращал своими клинками, словно не заметив исчезновения противника.
Вождь наблюдал эту сцену с застывшим лицом.
Вторым вышел шестовик. Тор выставил Кина, паличника, и второе представление началось. Для пущей издёвки Кин сражался лишь одной рукой, держа вторую палицу подмышкой, в зубах или между ногами, веселя изобретательных шутников. Обескураженный шестовик выглядел рядом с ним туповатым растяпой. Кин выбил на его шесте пальцами дробь и, пригнувшись, больно забарабанил по ногам. Уже тихо посмеивался и кто-то из соперников. И только вождь словно окаменел.