Он вырвал из плеча меч и сам перевязал рану. Металлическое укрепление внутри кости остановило остриё.
Когда Тил снова обрёл способность двигаться, они направились к следующему племени, всё ближе подбираясь к лагерю самого Сола. Тил взял и семью, Безымянный не обещал быстрого возвращения. Дети во все глаза смотрели на чудовище, победившее их отца.
В откровенные беседы не пускались, Тил не узнал Соса, а случайные и опасные реплики Сэв ловко отводил.
Через три недели они добрались до лагеря Тора. Чтобы заставить Сола войти в круг, нужно было укрепить свою свиту ещё одним командиром. Он властвовал уже над шестью сотнями воинов, но оставалось ещё восемь племён, и некоторые — довольно большие. Сол мог удержать империю, отказавшись от личного поединка и дав приказ другим не принимать вызов. Захват третьего племени сделал бы отвалившийся кусок слишком большим, чтоб так просто им можно было поступиться.
Племя Тора было меньшим, чем у Тила, но всё же достаточно грозным формированием. В нескольких кругах упражнялись парные команды: похоже, сражение с Питом прошло успешно.
Конечно, его уже ждали. Тор встретил его и немедленно увёл к себе для личных переговоров. Сэв и Тил остались у входа.
— Я вижу, у тебя семья… — начал Тор.
Сос пошевелил обнажённым запястьем:
— У меня когда-то была семья.
— Ясно… — Тор не ожидал такого промаха и никак теперь не мог найти у противника слабое место. — Ты, говорят, пришёл неизвестно откуда, входишь в круг безоружным, победил Сэва и Тила и собираешься отвоевать у Сола всю империю…
— Да.
— Было бы глупо мне драться, я слабее Тила…
Сос молчал.
— Но не в моих привычках уклоняться от вызова. Сделаем так: я ставлю своё племя против твоих, если ты сразишься с моим представителем.
— С одним из твоих воинов? Неужели ты думаешь, я выставлю шестьсот человек против одного твоего племени? — Сос изобразил возмущение, в тайне беспокоясь лишь об одном: узнал его Тор или нет?
— Я сказал — с моим представителем. Он не принадлежит моему племени. Если он победит — ты освободишь всех людей и пойдёшь своей дорогой, Сол со временем вернёт их себе. Если победишь — я сдам своё племя, но сам останусь на службе Сола. Не хотелось бы служить другому вождю, по крайней мере, сейчас…
— Хм, интересный случай. — Сос чуял подвох, Тор всегда отличался хитростью.
— Дружище, — возразил Тор, — это ты — интересный случай!
Сос размышлял. Нет, вроде ничего подозрительного. Условия нахальные, но какая ему разница, с кем драться сейчас. Главная цель — добраться до вождя империи. И Тор, похоже, не узнал его. Он, наверное, даже слишком переживал по этому поводу.
— Хорошо. Давай своего представителя.
— Он будет через пару дней, я уже послал гонца. А пока — наш приём.
Сос поднялся и направился к выходу.
— Да, кстати… Кто этот воин?
— Его зовут Рок. Рок-Булава.
Угораздило же поверить этой хитрой лисе! Рок! Рок, которого не смог одолеть даже Сол! И как ловко придумано! Рок всегда был безразличен к власти, дрался из чистой радости действия. Гонцу стоит только шепнуть: «Отличная драка!» — и тот как ребёнок, готов следовать куда угодно.
Выбор был безупречен и в другом смысле: Сос не знал более выносливого и по-настоящему неуязвимого человека. Другие пытались одолеть его мастерством — и ничего не добились. У Рока мастерства не было и в помине, зато была неистощимая сила.
Рок объявился через три дня, всё такой же огромный и сияющий. За два года он ни капельки не изменился. Хотелось броситься к нему, пожать гигантскую ладонь, и снова услышать радостное «О’кей!» — но… Он должен был остаться безымянным.
Начало смеркаться, и Тор уговорил Рока отложить поединок на утро.
— Сильный воин, большая драка, — объяснил он. — Нужен целый день.
Рок расплылся в улыбке:
— О’кей!
Сос наблюдал, как великан, навернув за троих, с наслаждением облизывал жирные губы, как подлетела стайка хорошеньких девушек, облепила его и принялась разглядывать и щупать браслет. Сос затосковал по прошлому. Вот человек, владевший формулой вечного счастья: невероятная сила, фантастический аппетит и никаких забот о будущем. Как здорово было бы странствовать с ним, купаясь в отражённых лучах его счастья! Действительность могла волновать кого угодно, но не Рока.