(1 – высокий слог.)
Прикинул, когда она примерно закончила обучение, путём нехитрых расчётов понял, что тогда ей было шестнадцать.
Я знал, что до второй войны крови северяне даже нанимались в охрану караванов пустынь. Или вообще могли путешествовать далеко на юг, к свободным королевствам и землям орков. В те не такие далёкие времена на Севере постоянно вспыхивали конфликты и велись междоусобные войны. Кто-то не хотел в этом участвовать и уходил. Весь Север входил в состав Империи, а кланы получили статус настоящих баронств, главы соответственно стали баронами. Новоиспечённые же бароны получили право сами титуловать любого жителя севера. Глава старшего клана, недолго думая, присвоила всем северянам титул обычных аристократов. Не бароны, конечно, но тоже много значит в той же Империи.
Это ничего не изменило внутри наших земель. Но вот теперь путешествуя за пределы Севера, бывшие варвары могли рассчитывать на нормальный приём. Просто нужно было добавлять в своё родовое имя приставку «ун» или «унт» при знакомстве, что сразу говорило вопрошающему что перед ним аристократ. Пусть самого низкого звена, но всё же. В Империи это дорогого стоило. А главное — никто в этом не сомневался. То, что на Севере раздали всем титулы — знала вся Империя. Ну а северянина трудно спутать с кем-то другим. Полукровок северян не могло существовать — дар Адона гарантировал это. Во всяком случае до моего рождения.
— Знаешь, хотелось мир поведать. — она отпила ещё немного отвара, тяжело вздохнула.
— Я тоже хочу. — осторожно сказал.
— Знаю. — она покачала головой. — А как же Лиска?
Я отвернулся и посмотрел на огонь в камине, ответил честно:
— Не хочу, вообще ничего не хочу, мы друзья.
— И почему ты ей не скажешь об этом?
— Ты шутишь?! — я возмутился.
— Нет. — она покачала головой. — Просто скажи ей, она поймёт — это важно.
— Теперь то уж чего… — буркнул расстроено.
— Не бойся, она не вспомнит что произошло, а волосы я ей остригла. — мать вытянула ноги к огню. — Утром она уйдёт, но при следующей встрече не скрывай от неё ничего, скажи правду, она поймёт.
Лиска сейчас крепко спала в комнате матери. Если я ей скажу, что мы просто друзья, мне казалось конец будет не за горами. Она скорее всего разнесёт меня в клочья, потом завяжет ошейник на горле ровно настолько чтобы я не умер от удушья. Дальше потащит к ближайшему колдуну для того, чтобы скрепить этот «союз двух сердец». Потом замок, дети, и всё по накатанной, как и должно быть в «нормальной» семье.
Как я вообще раньше мог о таком думать и мыслить, что такая жизнь возможна?
— Так вот, пустыня. — мама вернулась к теме разговора. — Мне тогда было как тебе сейчас, хотелось мир посмотреть, приключений, боя. Хотелось испытать себя. И тот корабль с принцессой стал для меня находкой. Платили хорошо, но желающих почти не было. Я, конечно, не нуждалась в этом, но понимала — чем больше платят, тем интересней, так ведь?
Она снова хлебнула, в этот раз глоток был большой. Мама подождала немного, продолжила:
— Три абордажа в воздухе, два мы отбили с большими потерями, с третьим уже не справились. Три группы профессиональных наёмников пытались убить эту дурочку, которая решила поиграть в главу местной семьи и отравила своих родных. Я тогда впервые увидела орков наёмников с дальних берегов. Огромные твари, в два человеческих роста. Одна такая и добралась до девчонки. Втёрли ей в дёсна пыль из корня сорха и оторвали по очереди обе руки, потом ноги. Всадили в палубу огромный кол и насадили бедняжку пока она ещё была жива. Всё это перед кристаллом альта, видимо, чтобы показать заказчику.
— А ты… — я в ужасе посмотрел на неё.
— Они увидели мой родовой медальон, не поняли, что за клан, но поняли, что не простой. — она усмехнулась. — Потрепали немного, но убивать не стали, никому не хочется, чтобы за ними пришла тройка или шестёрка Адона. Даже если это головорезы с края мира, которых сложно найти.
— Там были и люди? — тихо спросил её.
— Да, командовали. — она покачала головой. — Знаешь, я потом вернулась к перевалу Деми, и несколько недель жила в местной харчевне. Почти не выходила, еду мне приносили, просто лежала на кровати и смотрела в потолок. Руки не могли держать меч, тряслись, глаз дёргался, постоянно страх от любого шороха и дрожь в теле. Когда пришла немного в себя, отправилась домой, и вот тогда увидела его.
— Гнома? — осторожно спросил.
— Да, гнома. — она снова тяжело выдохнула. — Он стоял на станции дирижаблей, за несколько шагов от меня и пристально так смотрел в глаза. В руках у него был этот камешек, и он его перебирал то в одной ладони, то в другой. Молча подошёл и отдал, так же незаметно ушёл. Всю дорогу я не выпускала его из рук и пыталась понять, что всё это значит. Дома стало понятно — камень не прост. Случилось почти тоже самое что и с тобой.