Повернул голову в сторону руки и увидел, что весь стол, кристаллы, всё в крови. Рука тоже пострадала — вся была в осколках.
Зелёноволосая девушка уже во всю трудилась и помогала моей конечности как могла. Очищала раны, обрабатывала какой-то жидкостью, прикладывала другой кристалл, светящийся. Боль уходила, а вместе с ней и странное состояние.
Когда стало немного легче, понял, что рядом стоит мать и держит меня за плечи. Я тяжело дышал, не понимая, что происходит. Родительница смотрела испуганно и озабоченно, сказала:
— Агла, может в следующий раз, пусть отдохнёт, а?
Тётка переводила взгляд то на меня, то на мать растерянно и задумчиво. Наконец сказала скептически:
— Не архимаг же он будущий, в самом деле. У них по-другому всё — и магия рано просыпается, и чувствуют они всё не так. Может и правда пусть отдохнёт?
— Нет! — я запротестовал.
Уже почти пришёл в себя и не хотелось завтра продолжать эту экзекуцию. Пусть уж сегодня руку оторвёт, и собрав все что останется двинем всей компанией к дядьке Торгу. Он колдун хороший, пусть собирает. А завтра я уже не решусь эту боль терпеть по новой.
— Давайте до конца, я готов. — твёрдо сказал и посмотрел на тётку и мать.
— Хорошо, тогда быстро на диван. Магна, давай держи его, попробуем по-другому. А ты парень не сердись если что, сейчас можешь сознание потерять.
Она вновь взяла толстую перчатку, полезла в недра своего саквояжа и достала ещё один кристалл. В этот раз он оказался большой, с два моих кулака.
Я перебрался на указанное место. Рядом встали мать, две девушки уже готовые если что помогать меня лечить. Я почувствовал с их стороны переживания и жалость. Они хотели меня погладить и пригреть. Меня это немного взбесило — я же не свинокот чтобы меня гладить и греть. Я бы может быть и сам их погладил и пригрел, и не по одному разу.
Тётка тем временем обмотала большой кристалл плотным куском кожи, пояснив:
— Если взорвется, чтобы всех не посекло осколками.
Я смотрел на неё выпучив глаза — она что же, уже не верит, что всё закончится хорошо?!
Говорить конечно же ничего не стал. Самому хотелось с этим покончить. Надеюсь, конечность не оторвёт и не придётся среди ночи стучатся к колдуну чтобы «вернуть как было». Вздохнул и потянул руку, тётка по ней ударила свой ладонью, рявкнула:
— Сначала заряд!
Зеленоволосая сунула мне в руку белый кристалл. Я его взял и тут же почувствовал себя лучше. Ромбик же в свою очередь наконец очистился от энергии на треть, и его верхушка почернела. Вздохнул и полез рукой в свёрток с кристаллом. Кожа оказалась толстая, это была какая-то старая куртка, а руку я пихал в рукав. Не сразу смог найти путь, но когда дотронулся…
На голову будто вылили ведро холодной воды. Опять меня словно огрели веслом по затылку, но я остался в сознании. Вокруг доносились звуки — все слышно было так, будто уши мне чем-то заткнули. Я понял, что не упал, только потому что меня держат мать и девушки. Они осторожно положили мою тушку на бок, и я распознал издалека злой голос тётки:
— …нергию ему! Его же осушило в ноль мгновенно, он ни разу ещё… — дальше не понял, опять в ушах всё заложило.
В голову пришла мысль — я же могу моментально пополнить всю потраченную энергию. Это ведь не сложно. Надо просто правильно подышать и сломать барьер — тогда энергии будет столько что можно хоть все кристаллы взорвать. И пока я не совершил непоправимую глупость, понял, что мне уже помогают. Почувствовал, как в немного онемевшую руку что-то сунули и после этого резко стало становится лучше. Сначала начал слышать звуки, потом и остальные чувства вернулись.
— Ну как, живой? — тётка улыбалась, не обращая внимания на мою мать.
А мать была зла. Очень зла. Она переживала и сейчас не скрывала свои эмоции. Она, наверное, даже была готова убить тётку. Это оказался целый сумбур всяческих мыслей — дружеские, но одновременно и враждебные чувства. Никогда не думал, что такое может быть.
— Всё нормально, только полежу немного. — ответил, зевнув.
Вставать не хотелось, поэтому смотрел лёжа на боку как Агла разворачивает свёрток с кристаллом. Она осторожно взяла его толстой перчаткой и всмотрелась вглубь. Её глаза снова немного засветились, становясь из голубых почти ярко-синими.
— Вот оно в чём дело. — прошептала тётка тихо. — Вот почему я так плохо его чувствовала. Отклика и не могло быть — нет никакой противоположности. Он всё принимает.
— Что там ещё? — нахмурилась мать.
— Даже не знаю, что сказать. — тётка опустила кристалл. — Это большая редкость.
Я всмотрелся в него и ничего не понял. Как был прозрачный, так и остался. Ничего в нём не поменялось, он не наполнился или не изменил свой цвет как белый кристалл.