Почти все зашли внутрь вагона, осталась только Лиска, она ждала меня. Я вздохнул и побрёл за ней. Сам вагон был продолговатым, тоже весь посеребренный, с несколькими окошками по бокам. Когда мы заходили, наружу выскочила тётка Агла. Она подняла вверх руку, и я что-то почувствовал. От неё словно разошлась волна, потом собралась и ушла куда-то в небо. Я нутром ощутил, как всё произошло и что именно произошло.
— Почти до дна. — тётя повертела между пальцев небольшой треугольник золотого цвета.
Я знал, что золото в остальном мире ценится очень дорого, но только благодаря своим свойствам. Оно может аккумулировать много магической энергии. Другое дело что его было мало.
— Что это? — я нахмурился, попытался объяснить: — Сначала во все стороны, потом собралось, и вверх…
Показал жестами — сжал в кулак руку, а потом резко разжал и поднял вверх, показывая, как всё вокруг схлопнулось а потом наоборот куда-то рвануло.
— Эх Тошка, ничего ты не знаешь, в твоём возрасте одарённые дети в Империи уже знают своё направление развития. — она похлопала меня по плечу. — Они уже управляют силой внутри себя — расходуют её, накапливают, вновь расходуют, тренируют свой энергоскелет.
— Так научили бы меня… — обиженно буркнул.
Очень мне не хотелось оказаться в Империи этаким умственно-отсталым в плане магии.
— Я не могу, Тош. — она приобняла меня за плечи и потянула к вагону. — У аристократов есть деньги чтобы нанять специалиста, который определит как лучше развиваться ребёнку. У простонародных, если родился одарённый, есть возможность обратится в университеты, академии и училища — там тоже могут помочь. Конечно, не так точно, как грамотный и занимающийся обучением магии всю жизнь человек, но тоже примерно определят вектор, не испортят ауру. А я просто старый маг, Боги знают с каким стандартным потенциалом, и я не имею права даже пытаться научить тебя. Ведь если что-то пойдёт не так — изменения в твоём энергоскелете будут необратимы. Я даже не могла понять, что ты у нас универсал — вот уж дура старая, хотя сама ведь…
Она вздохнула, не договорив, и проводила меня ко входу. Посмотрела в небо, и когда паротяг подал гудок, быстро, совсем не по-старчески, запрыгнула в вагон.
Внутри оказалось тепло, и на входе я обнаружил совершенно знакомую для себя картину, которая снова заставила голову разболеться. После тамбура, за порогом, справа висела на стене небольшая стальная бочка. Я даже заглянул под неё и увидел несколько горящих красным рун — они грели воду внутри. На бочонке также имелся краник, а рядом на небольшом столике стояли кружки.
Я вздохнул, перебирая камешек в кармане, и двинулся дальше.
Пассажирские места тоже походили на то, что я уже когда-то видел. Единственное отличие — они все были двухместные. С хорошими большими диванчиками, на которых было удобно как сидеть, так и лежать. Так же внутри знакомо располагался небольшой столик, аккурат между этими диванчиками. Всего я насчитал шесть «купе», все закрывались на двери-гармошки. В каждом несколько «лампочек» — какие-то магические аналоги-стекляшки. Лиска дотронулась до пары, и они тут же полопались, треснув в нескольких местах. Девушка села и положив ногу на ногу, сказала покровительственно и пренебрежительно:
— Проклятое искусство… (1)
(1 - высокий слог.)
В конце вагона наткнулся на настоящее сокровище. Даже когда увидел, не сразу поверил. Что уж там, пришлось забыть о боли в голове и камень тоже не стал дёргать. Открыл и закрыл дверь несколько раз и то, что я увидел — никуда не исчезло. Это было чудом — унитаз!
Самый настоящий, правда коричневый. Я осторожно осмотрел его присев рядом, понял, что он из металла. В общем, всё как полагается для поезда, или как его тут называют — паротяга. Рядом обнаружилось второе чудо — рукомойник с двумя краниками. Когда я повернул оба вентиля то вода пошла из крана и была чуть тёплой. Быстро определив, что на правом вентиле нарисован огонёк — я понял, что это горячая вода. Второй же вообще никак не обозначался.
Помыв руки с мыльным порошком, вышел из туалета с самым хорошим настроением за всё последнее время и зашёл в купе к матери.
— Слушай, а если в Империи нет лейки из которой идёт горячая вода и ей можно мыться — я ведь могу это изобрести? — слова «душ» в привычном его понимании я в памяти своей не нашёл.
Говорили северяне и имперцы на одном языке, и или я просто не знал этого слова, потому что у нас нет никаких «душей». Или у имперцев просто нет душа, и я бы мог озолотиться, изобретя такую модную новинку. Мать резко закрыла дверь, посерьёзнела, сказала тихо и строго: