— А ты?
— А я пойду позову Роя.
И прежде, чем Эмили успела возразить, Бесси торопливо поцеловала её в щёку и умчалась.
— Это, блин, обязательно? — процедила сквозь зубы Эмили, стирая с лица жирный след от помады.
Кто бы мог подумать, что милая робкая Бесси окажется такой душной? Впрочем, с Бесси-то какой спрос? Это она сама, по доброй, мать её, воле, позволила привести себя сюда, за столик «Федералистской гостиной». А теперь, куда ни кинь — везде клин. С одной стороны, записку она передала — значит, миссия выполнена и можно уходить. Но кто ж так поступает? Сейчас вернётся Бесси, приведёт с собой Роя и, может быть, Дэшвуда — а умнички Сто Первой, получается, и след простыл? Это же совсем по-хамски. Ещё и дождь этот. При такой погоде антирадином хоть обмажься — всё равно дозу хапнешь. А тут тепло, светло…
— Чего изволите? — проскрежетал протектрон-бармен.
Эмили рассеянно помотала головой.
Прежняя Эми Данфорд просто наслаждалась бы покоем, приятной музыкой, радушием Бесси — разве не приятно встретить человека, которому ты когда-то помог?
А вот ни хрена и не приятно, — злобно подумала Эми 2.0. Тревожно и очень неловко. И где вообще эту Бесси чёрт носит?..
— Идём отсюда, — Харон склонился к ней. — Это невежливо, и всё такое. Но идём.
Эмили кивнула.
— Надо бы руки помыть, — сказала она — достаточно громко, чтобы все услышали. — Шейкс, присмотришь за столиком?
Пьяница при звуках её голоса поднял лицо, обвёл комнату мутным взором — и снова уронил голову на руки. Но этого мгновения Эмили хватило, чтобы его узнать. Майкл Мастерс?! Но, чёрт возьми, как, почему?
Она поднялась и торопливо — наверное, слишком торопливо, — вышла в вестибюль, стараясь не замечать тех взглядов, которыми её проводили гули. Нехорошие были взгляды. Оценивающие.
В фойе по-прежнему не было ни души. Только дождь сердито барабанил по стёклам.
— Куда теперь? — сердито спросил Харон, вслед за Эмили пробираясь на чёрную лестницу.
— К Дэшвуду, — Эмили обернулась. — Хочу убедиться, что он в порядке. Мне здесь не нравится, Харон. Совсем.
— А этот Дэшвуд тебе кто?
— Человек, которого я предпочла бы видеть живым, — Эмили остановилась, переводя дух. — Хороший человек. Понимаешь, это он всех уговорил впустить гулей в Тенпенни-Тауэр. Но идея-то была моя! И, получается, я за всё в ответе, — цепляясь за липкие перила, она пошла вверх. — За всё, что здесь случилось. И лично за Дэшвуда. Может, они удерживают его силой. А может, у меня просто паранойя. А, да, кстати о паранойе. Через главный вход уйти не так-то просто. С верхних этажей двор просто идеально простреливается, как и вся дорога до станции «Уоррингтон». А здесь, — она облокотилась о подоконник, тяжело дыша, — здесь есть пожарная лестница.
Харон с силой дёрнул раму. Чешуйки краски с сухим треском посыпались на подоконник. Порыв ветра швырнул в окно прозрачные брызги дождя.
Эмили высунулась в окно. Осторожно, чтобы шрам не разнылся, потянулась к лестнице. Дотронулась до ржавой перекладины — и охнула: перед глазами заплясали чёрные точки.
— Толку от этой лестницы, — проворчал Харон, оттаскивая Эмили от окна. — Ты же и залезть на неё не сможешь, не то что удержаться.
— По крайней мере, у нас есть план «Б», — бледно улыбнулась она.
*
Приоткрыв дверь, Эмили проскользнула в холл шестого этажа. Здесь, несмотря на ранний час, народу было хоть отбавляй. Похоже, многие гули пожелали поселиться по соседству с Дэшвудом: на доселе безликих дверях появились написанные от руки таблички с именами жильцов. Под потолком тускло поблёскивала лилово-алая мишура — видно, к Рождеству коридор украсили, а снять позабыли.
Эмили растерянно осмотрелась. Что-то было не так, но что, чёрт возьми, что? Отовсюду доносились голоса, шаги, скрип половиц, звуки радиотрансляции; прямо за стеной кто-то на повышенных тонах выяснял, чья очередь мыть посуду… Жизнь была повсюду — так почему же это место казалось таким мёртвым?
Она подошла к знакомой двери. Оглянулась на Харона; тот нехотя кивнул. Постучалась — сначала робко, потом решительнее.
По ту сторону раздались шаркающие шаги. Сильно же он сдал за зиму, с горечью подумала Эмили.
Ключ со скрежетом провернулся в замке. Зазвенела цепочка. Раньше Дэшвуд никогда не закрывался. Не от кого было.
— Чего тарабанишь? — хриплый недовольный голос заставил Эмили вздрогнуть. Гуль со странно деформированным лицом, будто обтёсанным ударами топора, злобно уставился на неё в приоткрытую дверь.
— Я ищу мистера Дэшвуда, — Эмили настороженно всмотрелась в пропахшую перегаром темноту за спиной гуля.
— Какого, в жопу, Дэшвуда?
— Мистер Герберт Дэшвуд, — Эмили придержала дверь, не давая её захлопнуть. — Он жил здесь. В этом номере. Где он? Что с ним случилось?
— Съехал, видать, — гуль сплюнул прямо на паркет — Эмили еле успела отвести в сторону ботинок. — Туда и дорога.
— Эми, — Харон будто невзначай положил руку ей на плечо. — Довольно.
Она медленно обернулась, всей кожей чувствуя: уже поздно. В комплекте с истиной всегда идут её последствия.
В холле вдруг стало очень тихо, будто сами стены Тенпенни-Тауэр погасили все ненужные звуки, чтобы дождаться развязки. И в этой недоброй голодной тишине отчётливо послышался ржавый скрежет дверей лифта.
— О, малыш, вот ты где, — Рой Филлипс, приветственно раскинув руки, пошёл ей навстречу. Бесси Линн выглядывала из-за его плеча. Она по-прежнему улыбалась, но как-то неуверенно. — А мы по всем этажам бегаем, тебя ищем. Что ж ты сбежала из бара?
— Повидать Дэшвуда, — Эмили выпрямилась. — Здравствуй, Рой.
— Дэшвуд переехал, — гуль смерил её прозрачным равнодушным взглядом. — В пентхаусы.
— Что ж, разумно, — согласилась она. Пальцы Харона сжали её плечо.
В коридоре уже собралась небольшая толпа. Гули — старые и молодые, мужчины и женщины — с холодным, отстранённым любопытством смотрели на Эмили.
И она наконец поняла, что её царапало с самого начала.
В Тенпенни-Тауэр не было людей. Ни одного.
— Тогда передашь старику привет от меня, Рой? — Эмили улыбнулась. — А мы, пожалуй, пойдём…
Она говорила — а Харон мягко, но решительно вёл её вперёд, к лифту. Краем глаза Эмили видела его лицо — тот особенный ледяной, обманчиво отрешённый взгляд, который она так хорошо знала.
— Но гладкокожик, — Бесси Линн растерянно всплеснула руками. — А завтрак? Ты же обещала!
— Бесс, мне очень-очень жаль. Но что поделаешь — дела.
Харон нажал кнопку вызова лифта. Эмили повернулась вполоборота, чуть отстранившись — чтобы Харону было удобно сдёрнуть с плеча дробовик, а ей — вытащить «Магнум» из кобуры.
По спине побежал ручеёк холодного пота.
— Не переживай, — Рой дружелюбно осклабился. — Ещё увидимся.
Стальные двери лифта, сварливо лязгнув, поползли в стороны. Удерживая на лице улыбку, Эмили ввалилась в кабину — пустую, слава тебе, господи, пустую! — посторонилась, пропуская Харона. Нашарила на панели управления кнопку с цифрой «1» — и со всей силой, на которую была способна, вдавила кнопку в латунный короб.
Двери заскрежетали, смыкаясь. Лифт дёрнулся, но не поехал.
— Чёрт! — Эмили саданула по стёршейся, почти неразличимой единице кулаком. И ещё раз. Без толку.
Чувствуя, как земля уходит из-под ног, она в отчаянии заколотила ладонями по кнопкам.
— Они отключили управление, — спокойный голос Харона доносился словно из другого мира. — Почти.
— Пентхаус?! — с трудом проговорила Эмили, глядя на единственную подсвеченную кнопку, на резкие, словно насмешливые очертания единицы и четвёрки. Горло словно бы стиснула невидимая рука. Всё, как тогда у Рейли — только ещё хуже, ещё безнадёжнее. Наверх — нельзя. Это западня. Ловушка.