– Вода камень точит. Если не удалось взять крепость штурмом, её берут в осаду. У меня был год, пока мальчишку не признают пропавшим без вести и страховка не вступит в свою силу. Я стал ждать. Рано или поздно, но преступник должен был начать действовать. Так и произошло. Началось всё с развода.
– О боже ― взмолился я ― только не об этом.
– А, ну да, это же твоя кормушка ― расхохотался Чарли ― ладно я без подробностей.
Рассказчик поёрзал на стуле, собираясь с мыслями и соображая, как бы упростить свой рассказ. А я, покончив с сэндвичами, достал пачку сигарет, придвинул к себе пепельницу и вопросительно посмотрел на Чарли. Тот недовольно поморщился, он с детства не любил запах табачного дыма. Но желание поделиться своими достижениями взяло верх, и он разрешительно махнул рукой.
– Ну так вот, на суде его жена заявила, что он хотел её убить. Правда, потом выяснилось ― он просто поспорил с друзьями, что как Вильгельм Телль, попадёт в яблоко, которое его жена будет держать в руке. При этом он был сильно навеселе. Она, конечно, отказалась, и он проспорил. А спорили ни много ни мало ― на его машину.
– Странный спор.
– Вот, вот. Ты схватываешь на лету. Мне тоже так показалось. После процесса я поговорил с ней об этом подробнее. Оказывается, после того случая с сыном, он месяц не ездил на своей машине. Говорил, что там что-то сломалось, и пользовался машиной жены. А в тот вечер вдруг поехал и проспорил её.
– Таких совпадений не бывает, здесь что-то нечисто.
– Конечно! Ну, мне только зацепиться. Я стал раскручивать дальше. Нашёл того парня, которому он фактически подарил машину и поговорил с ним. Ничего нового он мне не сказал, зато разрешил покопаться в машине. И полиция, и я в своё время уже осматривали её, но это было сделано больше формально. В этот же раз я чуть ли не разобрал её до винтика.
Дело начинало интересовать меня. Я потянулся за второй подряд сигаретой и сделал другу знак продолжать.
– Ничего я там не нашёл. Зато определил, что машина недавно была в ремонте. Спросил об этом хозяина, тот ничего не знал. Тогда я запросил полицию, не было ли происшествий с этой тачкой. Знаешь, когда ей въехали в задницу? На следующий день после пропажи мальчика!
– Ну, тогда всё связывается. Отец был расстроен пропажей ребёнка и потерял контроль, допустил аварию. А потом решил расстаться с машиной. Эти два события связаны психологически и она напоминала ему о том, что случилось с его сыном.
Рассказчик замолчал и несколько секунд смотрел на меня, хлопая глазами и пытаясь переварить эту новую, очевидно, для него трактовку событий.
Сделать ему это не удалось, и он отмахнулся от неё:
– Да ничего подобного. Я смотрел протокол аварии, и у меня сложилось впечатление, что папаша специально подставился. Второй участник просто классный водила. Ему чудом удалось затормозить и увернуться от прямого удара. Иначе обе машины были бы разбиты всмятку. Кстати, этот ас оказался интересным типом.
Откинувшись назад, Чарли опять хотел выдержать эффектную паузу, но не вытерпел:
– Он хозяин крупной фирмы и у него какие-то серьёзные дела с одним банком. Владельцу этого банка фактически принадлежит и страховая компания, в которой фирмач застрахован. Ребятам, своим агентам, он открыто заявил, что если те его не отмажут, то он уйдёт в другой банк.
Я пожал плечами:
– Ну и как, отмазали?
– Конечно. Со своими коллегами я договорился, и они мне всё рассказали. Этот папаша запросил с них кругленькие отступные. А ты говоришь ― был расстроен. В общем, на суде он сам заявил, что был под градусом. Его лишили прав на три месяца и оштрафовали. Короче говоря ― он всеми силами пытался избавиться от машины, но так, чтобы это выглядело естественно.
История начинала затягиваться. На улице уже зажглись фонари, и час моего отлёта неумолимо приближался. В то же время мне очень хотелось узнать, чем всё закончилось. Времени на эффектные паузы уже не оставалось, и я поторопил моего собеседника:
– И что в итоге?
– А ничего. Ничего мне это не дало, кроме уверенности, что здесь всё подстроено.
Собеседнику, наверное, самому хотелось побыстрее закончить, и он стал говорить короче.
– В общем, стал я за ним следить. Несколько вечеров я наблюдал, как он напивается, а потом начинает плакать и вспоминать своего сыночка. Я почти поверил ему. Ну невозможно так играть. Тем более что пил он как лошадь. Но в одно прекрасное утро я зашёл к нему домой по какому-то вопросу и… что ты думаешь? Он встретил меня свеженький и бодренький, хотя несколько часов назад выпил, наверное, ведро. Мне это показалось подозрительным.