Следовательно, по большому счету, все наши черты предопределены с момента нашего зачатия. Но что подразумевается под чертами? Характеристики, отличающие не только один вид от другого, но и отдельных представителей одного вида друг от друга. Откуда же берутся эти черты? Происходят от информации, хранящейся в генах, того самого уникального расположения атомов, которое образует хромосомы организма.
Все наши личностные черты предопределены с момента зачатия
К примеру, тот факт, что у всех рыб есть жабры, подразумевает, что где-то в хромосомах рыбы есть ген или группа генов, приказывающих эмбриону рыбы на стадии развития обзавестись жабрами. И это справедливо не только для рыбьих жабр, но и для всех физических характеристик, которыми обладает рыба. Поскольку ни одна черта не развивается по своему хотению, это означает, что для каждой черты, имеющейся у рыбы, должен быть соответствующий ген или группа генов, ответственных за ее возникновение. Если только мы не верим, что у всех рыб есть жабры в результате какой-то невероятной случайности или совпадения, нам остается принять генетическое, эволюционное объяснение этого явления. Если у рыбы есть жабры, значит, должны существовать и «жаберные гены». Если у рыбы имеются плавники, значит, должны существовать «плавниковые гены», и т. д., и т. п., пока не будут перечислены все до единой физиологические характеристики рыбы. В этом отношении развитая особь представляет собой совокупность черт, которые соответствуют информации, заложенной в генах этой особи, а эта информация была определена еще в момент зачатия особи.
Поскольку у каждого вида свой уникальный набор характеристик, значит, каждый вид должен обладать собственным уникальным набором генов. Тот факт, что у рыбы есть жабры, означает, что молекулярная структура ее генов должна отличаться от структуры существа, у которого нет жабер. Поскольку жабры есть у всех рыб (разумеется, кроме тех видов, которые в результате мутаций стали исключением из этого правила), значит, «жаберные гены» должны присутствовать в ДНК всех рыб.
Поскольку каждая особь развивается из воспроизведенного половым путем организма, образованного уникальным сочетанием хромосом двух родителей, особи в той или иной мере отличаются друг от друга. Так, несмотря на то что у всех рыб есть «жаберные гены», жабры одной рыбы будут несколько отличаться от жабер другой.
То же самое справедливо и для людей. Хотя все мы наделены генами, приказывающими нам развиваться с двумя глазами, глаза каждого человека немного отличаются от глаз других людей. Это относится ко всем характеристикам, которыми мы обладаем как вид. О чем бы мы ни говорили — о росте, слухе, строении скелета или лица, состоянии сердца, почек, иммунной системе, — все наши компоненты хоть чем-нибудь да отличаются от составляющих любого другого человека. В каком-то смысле каждая часть нашего организма, от каждой клетки до органа, уникальна, как и отпечатки наших пальцев: они есть у всех, но среди отпечатков не найти двух совершенно одинаковых.
Что касается этих небольших различий между особями, то в условиях постоянной конкуренции те из них, чьи отличия оказывались наиболее подходящими к окружению или адаптируемыми к нему, пользовались значительным преимуществом, следовательно, с большей вероятностью выживали. В свою очередь, у выживших вырастала вероятность воспроизводства. А те, у кого было больше шансов произвести себе подобных, имели также больше шансов передать будущему поколению свои гены вместе с чертами, обеспечивающими преимущество.
Как среди особей нет двух совершенно одинаковых, так и в двух поколениях одного вида не может быть абсолютно одинакового генофонда. Поскольку каждое поколение проходит сквозь очередной фильтр естественного отбора, каждое из них, вероятно, лучше приспособлено к своему окружению. В этом смысле жизнь — состояние вечного течения и движения, при этом любой вид постепенно обретает зрелость и развивается с каждым новым поколением.
Приведу гипотетический пример работы процесса естественного отбора. Представьте себе равнину с сочной травой и деревьями. По этой земле бродит похожее на лошадь гипотетическое существо ростом три фута (0,9 м), которое я назову неквусом. Самец и самка неквуса спариваются, у них появляются трое детенышей неквусов. Ввиду сочетания генов двух родителей неудивительно, что все три детеныша будут отличаться друг от друга. К примеру, возьмем рост потомства, определяемый законами генетической изменчивости: вполне возможно, что кто-нибудь из троих детенышей вырастет либо выше, либо ниже своих родителей. Но вернемся к равнине неквусов: представьте себе, что некое событие в мире геологии преобразило некогда цветущий уголок в засушливый. В новых условиях большая часть растительности погибла. И травоядным неквусам внезапно пришлось вести ожесточенную борьбу за быстро иссякающие источники пищи. Увы, среднестатистический неквус, рост которого всего три фута (0,9 м), сможет дотянуться только до нижних веток местных деревьев, которые практически все уже объедены.