После обеда мне, как обычно, приспичило в туалет. Стараясь не привлекать лишнего внимания, фанат Бога в моем лице отправился через третий этаж школы. Вокруг сновали ученики, тоже изнывающие от бремени учёбы. Хотелось надеяться, что хотя бы парочка из них стремилась выбежать на улицу, навстречу солнцу, а не погрузится в прохладные объятия виртуала. Погружённый в мысли я сам не заметил, как очутился в мужском туалете. Тут-то и начался обратный отсчёт…
Джек Харви сплёлся с Мари Струмгольд в страстном поцелуе. Их тела плавно раскачивались, привалившись к дальней стене. Джек упорно пытался нащупать ещё не распустившиеся округлости девичьего тела и походил на безумного гитариста, яростно перебирающего струны, безуспешно ищущего, но не находящего нужного мотива. Первой меня заметила Мари. Её затуманенный взгляд, медленно остановился на госте, после чего девчонка резко оттолкнула от себя ухажера.
– Что такое, зай? – недовольно осведомился Харви, резко вырванный из мира наслаждений.
– Смотри! Это тот псих, — слова срывались с её губ легко и непринуждённо. В них не успело проникнуть презрение и насмешка. Она просто озвучивала неоспоримый факт. Перед ней стоял псих, и она явно не планировала делиться с ним личной жизнью.
Резко развернувшись, молодой любовник с прилизанными темными волосами бросил на меня злобный взгляд. В нем читалось всё: раздражение, ненависть и даже обида, но чётче всего можно было различить мою судьбу на ближайшее время. Прикидывая в голове шансы на побег, я попытался отступить обратно к двери, как вдруг таймер проблем щёлкнул и громогласно оповестил о конце отсчёта:
«– Почему я вообще должен уходить?! Этот прилизанный даже не отожмётся двадцать раз, что он может сделать? Обозвать меня? Брось, ничего нового он всё равно не придумает», – мысли буквально оглушили меня, и ноги сами собой остановились. До слуха донёсся характерный вдох сквозь зубы — визитная карточка Джека, а следом и его голос нарочито прибавивший в басе:
– Чего встал? Давай-давай, вали! – он махнул в сторону двери. – Не видишь, мы с Маришей заняты, – конец фразы утонул в сладостном предвкушении продолжения гитарного соло.
– Это... это мужской туалет, – не обращая внимания на возбуждённый голос парня и переминающуюся с ноги на ногу девушку ответил я.
– Чего?! – приторная сладость ушла, сделав голос Харви заметно холоднее. – И что это, блядь, значит, козёл? – сделал он первый шаг в мою сторону.
– Это значит, – я постарался сохранить храбрость, но та на раз покинула меня. Предательски дрогнули ноги. Я никак не мог привыкнуть к спорам и выяснению отношений на повышенных тонах. Вечно одно и тоже! Кое-как подавив желание просто развернуться и свалить, я закончил: – что девчонкам сюда нельзя.
Лицо под прилизанной причёской изумлённо вытянулось, подарив мне неописуемую радость. Не припомню, когда в последний раз так удачно ставил Джека на место. Однако долго радоваться мне не пришлось, парень быстро взял себя в руки, и его лицо расплылось в презрительной улыбке:
– Зай, ты это слышала? Подумать только, псих, верящий во всякую херь, учит нас жить, – переводя взгляд с меня на девушку, расписывал Харли. – Ты сегодня что, особенно крепко приложился об пол во время молитвы?
Злясь на самого себя и упущенный момент для бегства, я перебирал варианты, а в голове вертелось только одно: – Так молятся мусульмане, я просто встаю на...
– Фу! Прекрати! Меня сейчас вывернет, – наконец-то открыла рот Струмгольд.
– Слышь, ты! Пропаганда твоего дерьма запрещена! Совсем поехал что ли? – взвился Джек, красуясь перед подружкой.
Яростно соображая, как выкрутиться из положения, я неистово замотал головой и поднял руки, желая остановить парня: – Нет, нет. Я вовсе не это хотел сказать!
– Ого! Что это у вас происходит? – в туалет вошли Майк и Ромми, два сапога пара, всюду тусящие вместе. Вперёд выскользнул Майк и недружелюбно подтолкнул меня в центр помещения.
– Стойте! Это ошибка! Я не хотел... – начал было я.