Но это палка о двух концах. Мы каждый раз, восстановившись или пройдя трансформацию, возвращаемся к тому же самому моменту существования, на котором остановились до нее, и к тому же грузу опыта и памяти. Они остаются с нами. А вечность – это вечность. Это – то, что происходит всегда и никогда не прекращается. И мы уже видели и испытали все, что существует. У нас нет и не может быть страха, нет и доподлинных чувств, потому что мы всё успели не один раз испытать. Мы не живем. Мы просто существуем, поддерживая видимость того, что можно назвать жизнью. У нас нет мук, которые хотелось бы остановить. Каждый бог может погасить источник боли. Среди богов-мужчин даже существует своего рода развлечение. Они придумывают изуверские пытки и сами на себе их пробуют. Побеждает тот, кто выдерживает дольше других. А люди свою боль контролировать не умеют, – Самаил тяжело вздохнул. – Мы, боги, страдаем от смертельной скуки и вечно ищем, как от нее избавиться.
– Тебе с мной скучно? – обиженно спросила Ева.
Бог рассмеялся и поцеловал женщину. Поцелуй говорил сам за себя, потому что так целует только влюбленный, но Самаил еще и добавил:
– Я клянусь тебе, Ева прекрасная, мне ни секунды не было с тобой скучно. А особенно в тот раз, когда ты дурным голосом заорала и убежала во время нашего первого свидания.
Ева покраснела и тоже засмеялась.
– И вообще, как это не кажется парадоксальным, вы, смертные, – единственные по-настоящему живые среди нас бессмертных, – добавил Самаил и посерьезнел. – И я начинаю понимать замысел неугомонного и пытливого Яхве. Он захотел придать бытию ощущение ненапрасности, остроту чувств и поэтому избавил людей от бессмертия и возможности контролировать боль. – И, вдруг нахохлившись, закончил: – А в результате создал реальный, а не суррогатный, как в вечном мире, страх. И он будет у вас, видимо, основным стимулом выживания. Но, похоже, он недооценил результаты своего изобретения. Он ведь научился уничтожать только материальный носитель личности. И, как я понимаю, сам не знает, что произойдет с вашими душами, которым некуда будет, как нашим, вернуться. Может, Яхве в итоге окажется истинным гением, создавшим племя свободных душ-скитальцев.
– Не очень понятно. И ты, наверно, врешь, – сказала женщина. – Но врешь красиво.
Она ласково погладила его по щеке. А потом встрепенулась.
– А Адам? – с тревогой спросила она. – Как быть с Адамом?
– Что значит «как»? – изображая непонимание, спросил бог. Он знал ответ, но хотел, чтобы женщина сама произнесла нужные слова. – Что ты имеешь в виду?
– Как что? Нельзя же не сказать ему. Это нечестно и несправедливо. Пусть знает, что его обожаемый всемогущий создатель вовсе не самый безупречный. А то я уже устала слушать: великий Саваоф – то, великий Саваоф – сё… А тот сознательно отобрал у своего творения то, чем наделен сам.
Ева со злостью сломала какую-то веточку.
– Беда только, что он никогда не согласится съесть запретный плод. Ни с дерева, ни упавший.
Самаил понимающе посмотрел на нее и протянул раскрытую ладонь. На ней враз возник плод запретного дерева. Он накрыл его другой рукой, а когда ее отнял, там лежал спелый красный персик.
– Смотри. Это видимость персика. Внутри запретный плод. Дай ему, и он будет знать столько же, сколько ты.
Ева потянулась было за лжеперсиком, но тут же убрала руку.
– Нет. Я не могу обмануть, воспользовавшись его наивностью, – решительно произнесла она.
Бог с уважением на нее посмотрел. На душе у него заскребли кошки. Он-то воспользовался наивностью Евы не один раз.
В этот момент кто-то негромко кашлянул рядом. Это был Адам. Легок на помине.
– А, вот куда вы забрались, – вместо приветствия, улыбаясь, сказал он. – А я уж Еву обыскался.
Женщина и Самаил смутились и начали уверять, как они рады его видеть. А простак только обрадовался и позвал Еву домой обедать, а затем, поколебавшись и смущаясь, пригласил и Самаила.
– Я сегодня первый раз поймал рыбу. Это был несложно. Несколько штук по ошибке заплыли на мелководье, – рассказал он. – Я изловил одну, а потом хотел выпустить ее обратно, но заметил, как на другом берегу какой-то мохнатый зверек, я назвал его «выдра», поедает точно такую же рыбеху. И я тоже решил попробовать. Я сделал маленький костер, снял, исколов все руки, с рыбы шкурку и поджарил кусок. Ее мясо изменило не столько цвет, сколько запах, но я все же попробовал. Это вкусно. Пойдемте. Я принес несколько штук домой.
Самаил поблагодарил, но отказался. Он сказал, что боги едят другую пищу, а Ева неожиданно заявила, что тоже не хочет, потому что уже насытилась фруктами. Она показала Адаму на дерево памяти, а затем, подойдя к нему, сорвала запретный плод и захрустела им. Адам побледнел.