– Я предупредила тебя, что нужно держаться подальше от озера, – произнес все тот же голос.
Послышался легкий шорох, и прямо перед Рэнтом легко спрыгнула на землю незнакомка.
Парень пригнулся, выставив перед собой нож.
Он не мог понять, сколько женщине лет, но лицо ее было бледным, будто свет луны. Она была одета в меха, но помятые и слипшиеся от чего-то черного. А еще из нее торчали какие-то палки – нет, не палки. Стрелы. Рэнт сумел разглядеть по меньшей мере полдюжины, причем две из них глубоко вонзились в грудь. Длинные спутанные волосы падали незнакомке на плечи.
– Полукровка, – сказала она. – Сломленный сын Сломленного Бога. Когда-то у меня была мысль украсть тебя. Чтобы спасти от уготованной тебе судьбы. Но похоже, ты спасся сам.
– Как ты до сих пор еще жива? – удивился Рэнт, разглядывая стрелы.
– Думаешь, кто-то способен такое пережить? Не будь глупцом. Я мертвая.
– Совсем мертвая?
– Да, но… мне нет покоя. То был не лучший способ уйти из жизни. Они расправились со мной первой, зная, что я для них опаснее всего. Я упала наземь еще до того, как первый из них шагнул в лагерь, и, будучи мертвой, я уже не могла помешать тому, что за этим последовало.
– Ты коривийка?
– Вы именуете нас так, хотя на самом деле нас лишь немногое связывает с коривийцами. Вы, низинники, никогда не спрашивали, но мы называли себя иначе. – Женщина пожала плечами, и Рэнт услышал шорох от оперения стрел в ее спине. – Теперь это уже не важно, поскольку нас больше нет.
– Семдхи…
– Они не знают, что делать с озером. Шестеро из них выслеживают твоего друга, но остальные на берегу. Их бросатели костей молчат, скрывая свой страх.
– Почему они боятся озера? – спросил Рэнт.
– Здесь не всегда было озеро, – ответила незнакомка, подходя ближе и присаживаясь на корточки. Теперь он мог различить ее лицо. При жизни она была красива, но сейчас от ее красоты ничего не осталось, а тусклые, ввалившиеся глаза напоминали камни. – Низинники называют его Серебряным озером. Мы называем его Тартен’игниал. Долина тартенских камней. До того как пришла вода, здесь было священное место, где вдоль долины рядами стояли огромные камни, а в центре высилась груда черепов – тартено и имассов. Говорят, будто черепа имассов даже сейчас живы и смотрят на затопленный мир ила и мертвых деревьев.
Рэнт взглянул мимо нее на блестящую водную гладь:
– Я переплыл озеро наполовину.
– И они наверняка за тобой наблюдали. Даже ждали, когда ты утонешь, чтобы лечь перед ними, как и многие другие. Испытали ли они разочарование? Кто знает.
– Но все это сейчас под водой, – заметил Рэнт. – Мы ловим в озере рыбу, ставим сети и закидываем удочки.
– И сети пропадают, верно? Те стоячие камни теперь опутаны старыми веревками и леской. Сомневаешься? Я была там и ходила среди них. У мертвых есть свои преимущества.
После некоторого раздумья Рэнт решил, что слова незнакомки его не убедили.
– Семдхи не причинят тебе вреда, – сказала та. – Но они убьют твоего друга.
– Он спас мне жизнь. Если я объясню семдхам…
– Большинство из них не понимают натианского языка, на котором ты говоришь. Можешь забыть о своем друге, ты его больше не увидишь.
– Чего ты от меня хочешь?
– Льды на севере создали яггуты. Омтоз Феллак – их древний магический Путь Льда. Но Трон Льда давно лишился своей власти. Говорят, будто вернулся Повелитель Льда и великая война с имассами закончилась. – Она закашлялась, выплюнув нечто цвета озерной воды. – Как я могу с этим спорить, когда врата Смерти теперь стережет Птица-Вор? Но если Трон и занят снова, тот, кто сидит на нем, ничего не сделал. И теперь магия угасает. Передай своим сородичам-теблорам, что лед на севере весь растаял и близится потоп. Скажи им, что нужно бежать.
– Не понимаю.
– Но ты запомнишь мои слова?
Поколебавшись, Рэнт кивнул.
– Ты видел стадо оленей?
– Да.
– Они бежали от воды. А теперь и семдхи тоже бегут от воды. За ними придут другие. Волки, медведи, джеки.
– С какой стати теблорам мне верить?
– Ты сын Сломленного Бога.
– А почему они должны в это поверить?
– Они поймут.
Рэнт взглянул на женщину:
– Я сделаю, как ты говоришь, но только если ты спасешь Дамиска.
– Ха, никак щенок решил поторговаться? Да еще с мертвой ведьмой?
– Спаси его.
– Возможно, уже слишком поздно. К тому же я недолго пробуду в таком состоянии. Я уже чувствую, как меня влечет забвение. Совсем скоро я покину это тело, и моя власть в этом мире станет намного меньше. Мертвые могут преследовать живых, лишь когда они преисполнены ненависти. Я – нет. Может, семдхи и прогневали меня своей беспричинной резней, но поскольку я понимаю причину их паники, то не могу их ненавидеть.