Отравитель медленно провел теневой рукой над телом и сказал:
— Я не ощущаю в нем ничего, что могло бы предать Хозяина Боли.
Тогда, в обратном направлении, над телом провел рукой Лицемер и сказал:
— Я не ощущаю в нем никакой явной или скрытой лжи.
Кукловод — а красивое и сильное тело было творением именно его рук — рассмеялся:
— Поразительно! — С издевкой в голосе воскликнул он. — Предательство и Ложь подозревают меня в предательстве и лжи! Я тронут до глубины души, мои дорогие братья! Как же приятно вновь ощутить себя в теплом, дружном, семейном кругу!
Каменная маска молча повернулась к Кукловоду — как всегда, равнодушное выражение на ней осталось неизменным. Отравитель усмехнулся правой, мертвенной половиной своего лица.
— Я принимаю твой дар, брат, — прошептал серый ветер. — Принимаю не глядя и не ища подвоха. Любая перемена будет лучше состояния, в котором я пребываю так долго…
— Мы не можем дать тебе обычное воплощение, — сказал ветру Лицемер. — Не можем вывести твою силу через твои бисуриты. Не можем произвольно обратить поток твоей силы в прежнее течение. Не можем подняться в Эмпирей и убить Бога Гнева для того, чтобы сила, которая насыщает его, снова вернулась к тебе. Все, что мы можем — дать тебе эту куклу, в которую твоя сила будет просачиваться по капле; ты будешь с нами, но тем, кем ты был прежде, ты уже не будешь.
— Я знаю, — произнес ветер. — И я это принимаю.
— Это хорошая кукла, — заявил Кукловод. — Я долго над ней трудился. Я раздобыл частицы твоей силы и использовал их, создавая Холок, Шэ, Тэннак и Келат. Его Тобх чист и открыт для тебя, а Анк подобен зародышу, что скорее свойственно смертным, чем бессмертным. Я бы не сумел сотворить Анк, достойный тебя, и потому я предлагаю тебе развить его со временем самому.
— Из боли и страданий я сделал кровь и течение энергий в Шэ и Тэннаке, — сказал Отравитель. — Сотни существ были принесены в жертву для того, чтобы совершилась эта алхимия.
— Отдай мне себя, мой брат, — сказал Лицемер. — Я поглощу тебя без остатка и дам тебе новую жизнь. Ты был самым старшим из нас; родившись заново, ты станешь младшим. Ты потеряешь все, но снова сможешь жить.
— Да, — сказал ветер. — Я согласен.
И тогда трое Последовавших протянули друг другу руки ладонями вверх: левая рука Кукловода легла поверх правой руки Отравителя; левая Владыки Ядов — поверх правой руки горбуна в маске; а левая Лицемера — поверх правой Повелителя Марионеток. Духовный яд Отравителя выплеснулся за пределы острова и соединился с ветром, заставляя некоторые его потоки изменить свое движение. Вой ветра сделался оглушительным, его движение ускорилось — и еще, и еще — захлестывая остров, кроша камни на его границе, и затем этот ветер тремя потоками втек в соединенные руки Князей и в ротовое отверстие каменной маски — и тогда вой урагана стих и настала оглушительная тишина. Лицемер наклонился и приблизил маску к лицу юноши; когда он выдохнул, поток воздуха из его рта проник в рот юноши и его легкие. Юноша вздрогнул и выгнулся дугой; он стал судорожно хватать ртом воздух так, как будто бы не мог надышаться. Лицемер встал ровно. Юноша еще содрогался, но меньше; дыхание его успокаивалось.
— Это не обычное тело, — сказал Отравитель. — И ему потребуется соответствующее имя.
Он не может зваться как обычный смертный и не должен зваться, как один из нас, чтобы о нем не стало известно преждевременно.
— Это тело, — сказал Кукловод. — Соединяет в себе свойства смертного и бессмертного, способности человека и способности бога, духа и создания из плоти и крови. Его возможности незначительны в начале, но будут возрастать соизмеримо тому, в какой мере наш брат будет осваиваться в нем.
Обнаженный человек на камне перестал содрогаться; он открыл глаза и увидел на собой трех демонов, обсуждавших что-то, чего он не мог понять.
— Кто… кто вы такие? — Хрипло спросил человек.
— Неправильный вопрос, — негромко, почти нежно — насколько позволяли возможности мертвенного, лишенного интонаций голоса — произнес Лицемер, склоняясь над юношей. — Загляни внутрь себя и задай тот вопрос, который по-настоящему важен.
Человек дико уставился на каменную маску. От демонов исходило ощущение великого могущества и беспредельного зла — но почему-то человек не ощущал себя среди них чужим и не испытывал даже и тени страха.