— Все, пока можешь быть свободен.
Волоча за собой подушку, Котя уныло побрел обратно под кровать. Дейри вновь откинулась на ложе и, сколь могла мило, улыбнулась трем северянам.
— Где же вы, мои львы?.. Берите меня скорее!..
Она постаралась придать своему голосу оттенок горячей страсти, но северяне не оценили ее усилий.
— Демон! — Жестко проговорил Кабур, выставляя клинок в сторону Коти. В ответ Котя показал ему язык.
— Так она ведьма что ли?.. — Вгляд Галена метался от лиц сотоварищей до кровати с баронессой и обратно.
— Идите ко мне! — Настаивала Дейри. — Ну что же вы встали?..
— Да пошла ты к черту!.. — Кабур отступил к двери. Ждавший реакции спутников Гален, поняв, что решено отступать, метнулся к выходу еще быстрее. Мелькран взвесил метательный топор в руке, помедлил… один бросок — и голова ведьмы расколется надвое… но что-то подсказывало ему, что этот бросок может обернуться для них большими неприятностями, и он убрал топор и вышел из комнаты последним.
Дейри несколько секунд смотрела на дверь. Может, они еще вернутся? Котя положил подушку на пол у кровати и сел на нее сверху.
Когда стало ясно, что не вернутся, она вытянула ноги и уставилась в потолок.
— Вот так всегда… — Расстроенно проговорила она. — Никто меня не хочет…
— Никто нас не любит. — Сделав жалостливую мордочку, поддакнул Котя.
— Никому мы не нужны…
— Бедные мы несчастныееее… — Заревел демоненок.
Дейри повернулась на бок и некоторое время с неопределенным выражением наблюдала, как Котя умывается слезами, жалуясь — от лица их обоих — на жестокую судьбу. Вскоре ей надоело слушать нытье, и она замахала на него рукой:
— Все-все… успокойся. У друг друга есть мы — а это уже неплохо!
— Оу… — Котя вмиг прекратил плакать и принял игриво-кокетливый вид. — Это предложение? Могу лишить тебя девственности, если хорошенько попросишь.
— Да у тебя и лишать-то нечем, — Дейри скептически оглядела бесполую черную фигурку.
— Хвостом! — Котя напыжился и напряг хвост, от чего тот резко выпрямился, увеличился в размере в полтора раза и мелко завибрировал, сделавшись похожим на толстый стальной прут.
— Ладно, — согласилась Дейри. — Но сначала ты меня научишь заклинанию вытягивания Тэннака из демонов во время соития.
Котя насупленно посмотрел на нее.
— Я что, совсем дурак?
Он встал на голову и начал крутиться на месте. Дейри легла на спину и вздохнула.
Противоречивые желания томили ее. Она не понимала этих желаний… вернее, так: она их вполне осознавала своей темной, иррациональной частью души, но не смогла бы описать словами, даже если бы захотела. В этих желания сливались воедино стремление поглощать и быть поглощенной, стремление испытывать боль и доставлять боль, стремление отдавать и стремление брать. Сладкое и горькое, приятное и пугающее, становились одним целым, передавая друг другу свои свойства.
Значительная часть этих ощущений поднималась от низа живота. Дейри вновь вздохнула, прикрыла глаза и сосредоточилась своих ощущениях. Она знала, что если начнет ласкать себя, то сможет быстро расслабиться, но собственную чувственность можно было использовать и по-другому. Можно было переживать желание, не подавляя его и не удовлетворяя его — просто переживать, осознавать его, чувствовать, прослеживать его от начала и до самых корней, принимать желание как свою часть и полноценно чувствовать эту часть себя. И тогда, если в ходе подобной настройки удавалось увидеть это желание и себя в этом желании — то желание менялось. Мутный, отягощающий разум чувственный поток становился чистой энергией, которую можно было направить в глубины своей безграничной души, связанной со всей Сальбравой, спрятать в тайных запасниках или использовать для какого-нибудь чародейства.
Котя устроился на подушке, которую он почти доволок до кровати, и четверть часа молчал, наблюдая, как меняются течения в Шэ и Тэннаке девушки. Из его огромных глаз в эти минуты пропала всякая дурашливость, они исполнились тайны, темной мистики и волшебства звездной чарующей ночи. Дейри повторяла упражнение раз за разом, и он молчал, но когда увидел, что токи Тэннака и Шэ затихают и она просто лежит на кровати, ни о чем не думая, то сказал: