Бог искусств отложил мастихин и взглянул на меня, в его светлых глазах сияли лукавые искорки.
— Вы слишком высокого мнения о себе, Михаил. Нужно нечто большее, чтобы я, как говорится, впал в депрессию.
— Тогда почему вы пропали на три дня?
— Вы встретили Диану? — он тяжело вздохнул и заметил. — Ладно, не буду врать, вы поколебали моё душевное равновесие своими выходками, и я решил удалиться на Крит, чтобы не натворить глупостей.
— Спасибо, что не превратили меня в лавровое дерево.
Он засмеялся:
— Я бы выбрал нечто более интересное для вас. Может, змею или лисицу? Хотя превращения не мой конёк, за этим вам лучше обратиться к другим.
— Даже не знаю, считать это за похвалу или оскорбление. — нарочито обиженно протянул я.
— Мне не нравится, когда кто-то лезет в мою сферу деятельности, но я достаточно умён, чтобы вынести урок, особенно если его кидают мне прямо в лоб.
— Простите за прямолинейность.
— Ничего. — покачал он головой. — Не обещаю, что смогу перестроить своё мировоззрение быстро, но я буду над этим работать.
— Что ж, профессор… Раз я преподал вам такой полезный урок, как насчет честного обмена на мастер-класс по живописи? — предложил я, вглядываясь в написанные божественной рукой прибрежные волны. — Я, кстати, раньше рисовал только кистью, а такой штукой никогда не пробовал.
— Это мастихин, с его помощью можно добиться интересных текстур и фактур на холсте, чтобы сделать вашу работу более объёмной. — тут же включил преподавателя Аполлон. — Ладно, садитесь, я покажу, что делать.
Он уступил мне место за этюдником, предоставив на растерзание небольших размеров заготовленный холст.
— Сначала возьмите палитру и выдавите понравившуюся краску. Что собираетесь рисовать?
— Думаю, я тоже хочу запечатлеть находящуюся перед нами красоту, профессор.
— Феб, кажется, я так представился при первой встрече. — он протянул мне палитру.
— Хорошо, Феб, и так я набрал краску, что дальше?
— Наносите её на холст там, где посчитаете нужным. — Бог взял другой инструмент и для начала продемонстрировал сам принцип нанесения на палитре, после добавив ещё одну краску, и аккуратно примешал её к первой. — Вы вольны создавать нужный цвет напрямую или использовать палитру.
— Хорошо, учитель Феб, я попробую.
Вскоре Бог искусств сидел рядом и вовсю критиковал мою мазню, уж что-что, а это из художников не вытравишь… Впрочем, без замечаний никогда не сотворить чего-то стоящего! Больше он со мной не церемонился, отбросив напускную вежливость в сторону.
— Миша, твоя береговая линия скорее напоминает ещё одну волну, чем песок! Зачем ты соединил её так с водой?
— Это вообще-то прилив!
— Тогда добавь пену, ты что никогда приливов не видел? Спустись к берегу и сам посмотри! — причитал Бог искусств. — Ох, горе… Дай сюда, я покажу!
— Эй-эй! Не лезь в мою работу! — отпихнул я его, закрывая руками картину.
— Ты сам попросил научить тебя, чего теперь ноешь?
— Будь снисходительней, это же мой первый раз!
— Я тебе спуску не дам! Раз взялся за дело, не халтурь!
— Я не халтурил! — глубоко возмутился я, прорисовывая кончиком мастихина пену.
— Тебе нужно уделять больше внимания деталям. — ворчал он. — Что это за тараканы?
— Это туристы.
— Конечно… Туристы… — он закатил глаза.
— В отличие от тебя я не рисую постоянно.
— Именно поэтому я пытаюсь научить тебя как надо, о чём ты сам, кстати, меня и попросил. — скрестил руки на груди, прожигая меня взглядом. — Возьми мастихин как положено, это не палочка для суши или карандаш!
Я тяжело вздохнул, уже жалея, что ввязался в эту авантюру, пытаясь выписать гребни волн, пока плохо поддающимся мне инструментом.
— Твоё чувство цвета… — начал было он, но я прервал его, полагая, что знаю, чем эта фраза закончится.
— Кажется, мне стоило воспользоваться твоим советом с палитрой.
— Великолепно.
— Чего-о-о? — удивлённо протянул я, мне послышалось, или сам Бог искусств меня похвалил?..
— Говорю, как есть. Ты отлично подбираешь цвета, но с техникой и способностью передать реальную картину у тебя проблемы.
— Может, я как импрессионисты?
Аполлон улыбнулся, его свет снова было видно, и он ослеплял:
— Даже не представляю, как ты умудряешься мешать цвета в своих тёмных очках, разве они не искажают тебе обзор? Немедленно сними их!
— Так солнце не слепит.
— Оно давно зашло. Ты не ослепнешь из-за Луны.
— У меня такой стиль, отстань.
— Ты отвратительный ученик, знал об этом? — пожурил меня Бог искусств. — Совершенно не слушаешь учителя!