— Рада, что пребывание здесь пришлось тебе по душе. Останешься на ночь?
— Я думал, у вас все забронировано.
— Это так, но ты можешь остановиться в главном доме. Мне нравится с тобой беседовать, хоть ты и пытаешься задеть мою гордость. Наверняка, с Аполлоном и Артемидой это сработало, но я не такая.
— Кажется, с самооценкой у вас всё в порядке.
— Я пойду встречу гостей. Можешь подождать в общем холле.
Мне ничего не оставалось кроме как последовать совету боги и пойти в комнату отдыха, в голове вновь вертелась мысль о том, что тоже её смущает моя аура. Где гарантия, что после того, как я выдам себя, она станет помогать? Аида ненавидят ещё больше, чем Ареса. Придётся продолжить свою игру в пай мальчика, чтобы заинтересовать её ещё больше.
Уютное помещение с плетёными креслами освещалось мягким тёплым светом расставленных по углам светильников. Большой книжный шкаф из красного дерева так и манил выбрать книгу на вечер, но я заметил кое-что ещё: настольные игры. Помню, в детстве я обожал передвигать фишки по полю. Здесь было всё от знаменитой монополии до модных карточных ролевых с яркими игровыми полями, но моё внимание привлекла старая игра с кубиком и невзрачными фишками. Внутри что-то сжалось и попыталось выдать истинные воспоминания, а не те, что обычно приходили теперь в голову.
В ожидании богини я расселся на полу и раскрыл картонку, поставив в начале пару фишек:
— Сыграем?
Сова ухнула и похлопала крыльями в знак согласия. И действительно эта умная птица ловко передвигала свою красную фишку по полю клювом, мастерски выбивая лапкой хорошие числа на игральной кости. Процесс оказался увлекательным. Цезарь иногда будто бы хмурился, когда ему выпадало не то, что он хотел, а порой напротив громко ухал, словно радуясь очередному успеху.
Афина застала нас как раз в тот самый момент, когда наши фишки сравнялись, а кубик, как назло, выдавал похожие цифры. Богиня удобно устроилась в кресле неподалёку, подперев рукой подбородок:
— Если бы у меня когда-нибудь был ребёнок, вероятно, он бы походил на тебя. Ты не пытаешься доказать мне свой авторитет и не начинаешь бессмысленных споров, это достаточно мудрый ход, чтобы завладеть моим расположением.
Я обернулся и тут же получил недовольный тычок от совы за то, что отвлёкся.
Афина тихо засмеялась, наблюдая за нашим противостоянием, и продолжила:
— Я чувствую твою душу, но не могу понять природу тела, оно будто не человеческое, в тебе точно есть магия. Необычно, очень необычно.
Всё же её интересует аура Аида, странно, почему она настолько изменилась? Пока никто из Богов не смог понять, кто я такой. И эта смена внешности… Столько вопросов, и так мало времени на то, чтобы найти ответы в воспоминаниях, которые ко всему прочему ещё и подтёрты. Впрочем, была не была! Попытаюсь сыграть на её любопытстве, а кого, собственно, шантажировать знанием, как не богиню мудрости?
— Раз я так вам понравился, может, хотите сделку?
— Хочу услышать условия.
Не отказала, уже хорошо!
— Я скажу, вернее покажу, кто я такой на самом деле, а вы поможете нам с Аресом.
— Хм… Думаешь ты настолько интересен, чтобы я согласилась?
— Уверен, что вы и так хотите помочь, просто почему-то сопротивляетесь. Что это? Гордость или действительно безразличие к человеческим судьбам? Я думаю, все же первое.
Она расхохоталась так, что сипуха подскочила с места и, хлопая крыльями, приземлилась рядом с ней. Теперь образ богини сложился полностью, не хватало лишь доспехов и шлема, чтобы раскрыть его до конца, но одного взгляда глубоких серых глаз было достаточно, чтобы понять её внутреннюю силу, а свет, едва заметно струящийся от неё, выдавал божественное происхождение с потрохами. Я радовался, что она не пытается ослепить меня как Аполлон, но при этом понимал, что если захочет, то точно сделает это.
— Ладно, я согласна! — внезапно произнесла Афина, не отрывая от меня пронзительного взгляда. — Со своей стороны обещаю не выдать твою маленькую тайну, да и мне будет, чем дразнить Аполлона в случае чего.
Теперь уже засмеялся я:
— А вы, кажется, скучаете по своей семье. Стоит ли уединение того? Может, лучше вернуться к обязанностям?
— Не волнуйся, я слежу за всем, что происходит и теперь думаю, как упустила тебя.
— Наверное, всё потому, что я был под землей.
Она вопросительно приподняла бровь.