— Хокть! — восторженно заявило оно ему в лицо. — Хокть к вашим услугам. Хокть будет стараться!
Бог тихо застонал.
Солнце, проснувшееся окончательно, проплыло по небу и зависло между Творцом и существом.
— Слушай меня, недоразумение Божье, я тебе сейчас объясню, что нужно делать. Вон там стоит компьютер, в нем молитвы. Рассортируешь по хронологии и степени наглости, затем ответишь на каждую. В наиболее важных случаях потребуется личное присутствие, я тебе потом напишу инструкцию со списком ситуаций… Когда закончишь с этим, можешь приготовить обед. Да, и хорошо бы выбить ковры, мы их с Первого пришествия не чистили…
Судя по вытягивающемуся лицу помощника, Бог зря беспокоился: с сообразительностью у того все было в порядке. Не дожидаясь, пока Солнце придумает еще какое-нибудь задание для бедного секретаря, Бог взял его за руку и потащил прочь.
— Успеется! Ты тут присмотри за домом, а я быстренько покажу наш мир… Хоктю.
Солнце только возмущенно вспыхнуло.
***
— Хокть, это Художник. Художник, это Хокть, мой новый секретарь.
— О! — глубокомысленно произнес Художник. — Когда это Ты успел обзавестись секретарем? Крут, крут…
Хокть шаркнул сандалийкой.
— Здравствуйте, господин Художник. Очень рада с вами познакомиться.
— Так ты девочка? — непонятно чему обрадовался Господь.
Хокть удивленно посмотрела на Бога, чем поставила своеобразный рекорд: смутить его два раза за час пока не удавалось даже Солнцу.
Бог кашлянул.
— Ну, вы тут пока знакомьтесь, а я пойду… чайник поставлю. — И он спешно ретировался в сторону кухни.
***
Когда Бог кроссовком открыл дверь в комнату, крепко сжимая поднос с тремя дымящимися чашками, Хокть и Художник стояли у холста, на котором красовалось нечто абстрактное оранжевого цвета. В руках Хокть держала кисть и палитру.
— Нет, не совсем так… Смотри. — Художник забрал у Хоктя кисть, и пятно превратилось в дольку апельсина. — Сначала контуры, потом общая покраска, и в конце накладываешь светотень, чтобы предмет казался объемным… Видишь, все просто!
Хокть заметила вошедшего Бога и восторженно повернулась на пятках.
— Господин Бог, посмотрите! Господин Художник учит меня рисовать!
— Молодцы, молодцы, — похвалил Господь, ставя поднос на стол и опускаясь в кресло. Несмотря на попытку придать голосу бодрость, на душе у него все отчетливее скреблись кошки.
***
Когда над миром зажглись первые звезды, совершенно измотанный Бог поднялся по лестнице на верхний этаж неба и сполз по косяку.
— Сначала в центральный универмаг за треногой… Потом за холстами… За красками… И все в разных концах Города!
— Наконец-то! — воскликнуло Солнце. — Я уже собиралось уходить на другую сторону. А где?..
— Ничего не спрашивай. — Бог мрачнее тучи упал на стул перед компьютером, открыл почту и принялся разбирать молитвы.
18. Про пользу поэзии
Секретарь сидела на табуретке и в задумчивости смотрела на мандарин, который вот уже пять минут кочевал из одной Хоктячьей ладошки в другую.
Бог с не меньшей задумчивостью смотрел на шахматную доску. Только что позорно потерпев шах от Солнца, он изо всех сил старался уклониться и от мата, но проигрыш был неизбежен, как появление соперника утром на востоке — всегда очень громко, ярко и не вовремя.
— Ну... А вот так? — Бог нерешительно передвинул коня.
Солнце вздохнуло.
— Стратегия Ринка? Это устарело. Учти, мне уже надоело тебя щадить.
— На небе сижу,
В пальцах верчу мандарин,
Все сущее бренно, — замогильным голосом проинформировала игроков Хоктенок, ни к кому конкретно не обращаясь.
Бог поднял бровь, Солнце от неожиданности дернуло лучом, и ферзь приземлился в клетку правее задуманного, тем самым отсрочив неизбежный мат минимум на ход. Издав невнятное богохульство, Солнце нахмурилось и обличительно ткнуло лучом в Хоктенка.