И тут же, буквально за несколько секунд, на землю упала ясная, светлая северная ночь. Солнце превратилось в черную дыру, и вокруг него зажглась белая огненная корона — словно языки пламени вырывались из-за круглого щита. Слева от черного Солнца нежно и ярко вспыхнули две звезды — Венера и то ли Марс, то ли Меркурий. Темная вода смыкалась с желто-розовым горизонтом; прозрачно синел воздух; где-то за спиной оголтело щелкали фотоаппараты.
Не опуская стекла, Художник нашарил в кармане джинсов мобильный и вдавил кнопку быстрого вызова.
***
Господь, тяжело дыша, ввалился на кухню и чудом удержался, чтобы не растянуться на мокром полу.
— Хоктенок!
Секретарь, драившая батарею у окна, подняла на начальство недоуменный взгляд.
— У тебя все в порядке?
— Ну да...
Господь аккуратно перешагнул ведро и, высоко поднимая ноги, прошлепал к Хоктенку. Если не считать нового Потопа, кухня выглядела, как обычно. Холодильник стоял на привычном месте. Бог машинально поправил покосившийся магнитик с Назаретом.
— Звонил Художник. На земле произошло солнечное затмение, которого не было в моем графике.
— Да вы что?!
— Городским астрофизикам грозит увольнение. Ты точно ничего такого не делала?
Секретарь яростно замотала головой — и вдруг замерла, словно изваяние. В карем взгляде отразилась паника.
— Хоктенок? Ты ведь ничем не загораживала Солнце?
Девочка открыла было рот, как вдруг ее левый хвостик сам собой дернулся вверх и свернулся в кольцо.
— Хокть?..
Правый хвостик тут же последовал примеру левого. Секретарь, залившись краской, прикрыла их ладошками и обратила на Господа взгляд, полный глубочайшего раскаяния. Если Богу не изменяла память, последний раз он видел подобный у Джона Донна, когда тот решил отказаться от рома и фривольных стихов и стать епископом.
— Ну хорошо, — вздохнул Бог. — Список с поручениями у тебя?
Хоктенок торопливо протянула начальству подмокший пергамент.
Господь щелкнул зажигалкой, и синее пламя охотно лизнуло край свитка. Горстка черных пепельных крупиц — вот и все, что упало в мусорное ведро через несколько мгновений.
Секретарь была в ужасе.
— Но господин Солнце...
— А господину Солнцу мы объясним, что твоя задача — помогать мне в работе. А не выполнять эту работу за меня.
И Бог, высоко поднимая тапки, осторожно выбрался из кухни.
Хоктенок медленно выдохнула и уткнулась лбом в прохладный холодильный бок. Отчаянно бьющееся секретарское сердце переполняло странное желание вымыть все полы в доме.
21. Про йогу
— А теперь поднимите руки и соедините их над головой. Ощутите себя столетним баобабом, тянущимся к Солнцу каждым своим листочком... Вы чувствуете, как вас наполняет энергия, вы тянетесь, тяне... Нет-нет, господин Художник, не так! Локти должны быть прижаты к ушам!
— Хокть, ты издеваешься? Я так руки не выверну!
— Ну, я имела в виду то место, с другой стороны которого локти.
— Может, встанешь и покажешь нормально? По-моему, сенсею полагается вдохновлять учеников личным примером, а не заниматься похрапушками на диване!
Хоктенок, восседающая на подушке в позе лотоса, осуждающе взглянула на Художника.
— Я обеспечиваю поддержку через медитацию. И потом, не забывайте, что все это затеяно исключительно ради вас. Сами виноваты! Просидели три недели за мольбертом и еще удивляетесь, почему это поясница не гнется.
Художник скорчил мину «спасение утопающего — дело рук водяных, а не всяких там секретарей», но ничего не сказал. Ноги ощутимо начинали ныть.
— ...двадцать восемь, двадцать девять, тридцать. Достаточно. — Хоктенок, сжалившись, ускорила счет, и Художник со вздохом облегчения вывалился из позы аиста на коврик. Завершающая комплекс поза трупа по-прежнему оставалась его любимой. — Не расслабляемся! Теперь асана «побег бамбука».