— Видишь ли, Земля вращается вокруг своей оси. Параллельно Луна вращается вокруг Земли и также вокруг своей оси. Я это придумал, чтобы решить техническую пробле…
— Нет-нет! — Хоктенок отчаянно засигналила рукавами ночнушки. — Это мне господин Художник рассказывал в ту пятницу! А я хочу настоящую сказку.
Бог призадумался. Одиноко плавающая на дне чаинка вдохновения не прибавляла.
— Ладно. Высоко в небе, среди звезд и метеоритов, живет Лунная Кошка. Когда на Земле день, она спит в облаках, и ее сияющий хвост свешивается с Млечного пути. Когда же наступает ночь, она просыпается и отправляется на прогулку по галактикам. К сожалению, среди звезд нет мышей, которыми она могла бы перекусить, а с Млечного пути нельзя слизнуть и капли молока. Проголодавшись, Кошка начинает понемногу откусывать от Луны. Люди видят, как она уменьшается, и говорят: это Луна стареет. Заметь, Луна сделана из сыра первого сорта, он очень сытный! За пару недель Кошка так наедается, что больше не может на него смотреть, и потому на полмесяца впадает в спячку…
Бог бросил быстрый взгляд на Хоктенка. Обняв потрепанного — и где нашла? — плюшевого зайца, Секретарь свернулась клубком и тихо улыбалась во сне. Господь вздохнул и закончил уже для себя:
— Пока Кошка спит, Луна снова отращивает бока. Только лунные гномы умеют делать такой сыр…
***
— Доброе утро, господин Бог!
— А-ах… — Господь понял, что сейчас вывихнет челюсть, и попытался закончить зевок приличествующим его возрасту и положению тяжким вздохом. Получилось не совсем. — А где Солнце?
— На кухне. Сказало, что готовит завтрак и чтобы мы «не смели туда и носа совать, пока я не позову, а то у меня три сковородки, и каждой можно прихлопнуть мамонта», — радостно отчиталась Секретарь.
— Ну-ну. — Господь только хмыкнул и, подцепив со стола еще теплую, вкусно пахнущую краской газету, уселся на диван.
Хокть вернулась к занятию, от которого ее отвлекло явление начальства: спустив клавиатуру на колени, Секретарь переводила растерянный взгляд с квадратной коробочки в руках на экран, предлагающий ввести комбинацию цифр в мигающее окошко.
— Господин Бог?
— Да?
— Вы не могли бы сотворить код?
— Что, прости?
— Ну, код. Такие цифры и буковки, их вот сюда надо впечатать.
Бог опустил газету. Хоктенок попыталась спрятать коробочку за спину, но не успела. Брови Господа сложились домиком. Секретарь почуяла грядущую головомойку и с тоской подумала, что начальство всеведуще, а драпать надо было сразу.
— Хоктенок, — мягко начал Бог. — Я же просил не брать у Художника нелицензионные игры. Это против закона.
— Божьего?
— Авторских прав! Только представь: люди рисовали, старались…
— Но господин Бог! — У Хоктенка даже хвостики подпрыгнули от возмущения. — Эта игра внизу стоит двести цветных бумажек, господин Художник сказал, что он лучше съест ножку мольберта, чем «выложит такие бабки за какую-то хрень»!
— Хоктенок! — Газета выпала из ослабевшей Божьей десницы и шлепнулась на ковер кроссвордом кверху.
Секретарь поняла, что терять нечего, и двинула армию в наступление. Боевые слоны были обращены в бегство, но еще оставалась грубая сила пехоты.
— Тогда мы пошли за белилами, смотрим — а за углом продается то же самое, только за десять бумажек! Тот дядя с усами сказал, что код есть в интернете, а в интернете его нету, я смотрела, и господин Художник предложил попросить вас, потому что вы…
Бог схватился за голову.
— Ну хорошо, хорошо!
Мигом воцарилось молчание. На Господа с обожанием уставились два глаза-вишенки.
Бог вздохнул и простер длань над журнальным столиком.
— Гм… Да будет код!
Где-то что-то тихо звякнуло. Хоктенок бросилась к экрану. Окошко для ввода сияло девственной чистотой.
— Кажется, не сработало…