— Вот видишь, само мироздание против пиратских игр!
Остатки пехоты позорно бежали с поля боя. Секретарь поняла, что придется заново прочесывать игровые форумы, и со вздохом полезла за диском.
Дверь на кухню распахнулась.
— Бездельничаете?
Вопрос прозвучал невнятно, потому что в зубах Солнце сжимало половник, под мышкой чудом удерживались две глубокие тарелки, а в Солнцевых лучах — огромная голубая кастрюля, наводящая на мысли о пресловутых мамонтах.
Хокть и Бог синхронно подались вперед и принюхались. Внезапно лица обоих погрустнели.
— Борщ?
— Сно…
Солнце наградило Господа таким взглядом, что тот поперхнулся и неожиданно для себя закончил: «Спасибо большое».
— Господин Солнце, а вы не будете с нами завтракать?
— Некогда. — Солнце одним движением разлило борщ по тарелкам и шлепнуло на кастрюлю гулко зазвеневшую крышку. — Посуда за вами, и чтобы такого не было, как в прошлый раз!
Бог и Хоктенок ответили дружным кивком. Несмотря на то, что борщ подавался к завтраку уже третий день подряд, в животе ощутимо урчало, а горячий свекольный парок так многообещающе вился над тарелками…
— Мурр.
Ложки замерли в сантиметре от борща.
— Хоктенок?
— Мурр.
— Это не я!
— Мр-мрр.
— А-а-а!
Хоктенок завизжала и чуть не свалилась со стула. На нее со всем возможным презрением уставились два зеленых глаза. Белый пушистый кот еще немного потоптался на коленях у девочки и наконец царственно улегся, поглядывая одновременно на вытянутые лица компании и кастрюлю.
— Что это?!
— Гм… Если верить моему опыту, это кошка.
— Откуда она взялась?
— Из-под стола, балда, откуда же еще?
— Но ее там раньше не было!
— А это, наверное, у нашего дорогого друга с нимбом надо поинтересоваться, на кой он с улицы всякую живность тащит! И так полон дом неразумных детей…
— Господин Солнце!
— Мурр.
Выяснение виновника кошкопада грозило затянуться до бесконечности. Причем самой кошке, похоже, это доставляло только удовольствие: показав в зевке точеные клыки, причина переполоха опустила аккуратную треугольную мордочку на лапы и демонстративно задремала.
Господь решил взять инициативу в руки, пока ему не приписали еще и испачканный вчера темперой ковер.
— Во-первых, я не знаю, откуда взялась кошка. Во-вторых, лучше подумать, что мы с ней будем делать.
— И как ее назвать! — подхватила Хоктенок. Видимо, склубочившийся на коленях зверь уже не так пугал Секретаря, так что она даже осмелилась провести ладошкой по тонкому, как туман, меху цвета парного молока. — А давайте ее оставим! Такая милая кошечка…
— Ни фига это не кошечка. — Солнце бесцеремонно задрало пушистый хвост. — А самый натуральный кот. Жирный и наглый!
— А по-моему, он очень красивый, — насупилась Хоктенок. — Давайте назовем его Снежинка! Или Зима.
Хохот Солнца прозвучал так оскорбительно, что если бы все коты в мире захотели пометить его тапки, Секретарь не удивилась бы.
— Такая снежинка с неба свалится — на месте пришибет! Да у него на морде написано: «Меня зовут Пузо».
— Повелеваю: да будет имя его Пузяма!
Солнце посмотрело на Бога.
Хоктенок посмотрела на Бога.
Бог кашлянул и ковырнул ложкой мясную косточку.
— Ну, я только предложил...
— С меня хватит! — Солнце стукнуло половником по столу, так что борщ подпрыгнул и лишь чудом притарелился с залихватским «брлуп», не залив всю скатерть. — Я пошло на запад, а вы тут сами разбирайтесь… с Пузямой.
Все могло бы закончиться хорошо. Но, доставая со дна тарелки косточку, Господь и предположить не мог, каким разрушительным эффектом она обладает. Тонкий мясной аромат стрелой пронесся над столом и вонзился в нежные кошачьи ноздри. Пузяма мгновенно распахнул глаза, приподнялся на коленях у Хоктенка и, окинув стол снайперским взглядом, понял: сейчас или никогда. Позже Хокть рассказывала, что никогда не видела более впечатляющей картины, чем морда кота в прыжке, когда он взлетает, видит вожделенное мясо, а потом опускает глаза и запоздало понимает, что траектория его полета закончится в тарелке с борщом. Вот прямо сейчас закончится.