— Сара Ц., 22 года. Образование: Городской педагогический университет и музыкальная школа по классу фортепиано. Место работы: отдел детской литературы Городской библиотеки. Дополнительное место работы…
Хокть озадаченно нахмурилась, побарабанила пальцами по столешнице — и вдруг улыбнулась. Божье провидение вносило в первоначальный план некоторые поправки.
***
Трубку взяли после третьего гудка.
— Здравствуйте! Вы позвонили по Городскому телефону доверия. Чем я могу вам помочь?
Хокть с удовлетворением отметила, что даже голос у Сары очень добрый, хотя и усталый.
— Здравствуйте. У меня проблема.
— Я могу для вас что-нибудь сделать?
— Можете, — уверенно сказала Хоктенок. — Только я не знаю, как объяснить.
— Ничего страшного, — успокоили ее на другом конце провода. — У вас семейная проблема?
Секретарь немного подумала и подтвердила, что — да, семейная.
— Неприятности с родителями? С мамой?
— У меня нет мамы.
— О. — В этом «о» было столько сочувствия, что Хоктенок даже растерялась. — Простите, возможно, мой вопрос покажется вам неуместным… Но сколько вам лет?
— Один, — честно ответила Хокть, но тут же спохватилась и добавила: — …надцать.
— Вам, наверное, очень одиноко?
— Нет, — удивилась Секретарь. — У меня есть Солнце. И Бог.
— Да-да, понимаю, — торопливо отозвались в трубке. — Вам, конечно, многое дает религия?
Хокть чуть было не ответила, что религия дает ей в основном указания по хозяйству, но решила, что это к теме не относится.
— Понимаете, у меня такая проблема, которую я никак не могу обсуждать по телефону. Мы не могли бы встретиться лично? Скажем, завтра в парке?
Повисло молчание.
— Простите, но сотрудникам службы доверия запрещено встречаться с клиентами… Мы должны сохранять полную анонимность.
— Но…
— Хо-окть!
Секретарь подпрыгнула на стуле и чуть не выронила трубку. В комнату, широко зевая, вплыло заспанное Солнце. Стало ощутимо жарче.
— Хокть, ты почему ужин не приготовила? Я же тебя утром просило!
— Простите, я…
— Что ты? Опять с этим Маляром весь день прохлаждалась? А картошку кто чистить будет?
— Я сейчас, сейчас…
— Сейчас было два часа назад! Немедленно на кухню!
— Да-да, я уже…
Но Солнце, не дослушав, махнуло лучом и уплыло в ванную. Хокть с отчаянно бьющимся сердцем поднесла к уху трубку.
— Извините, вы еще здесь?
— Д-да, — ответила Сара таким тоном, что стало понятно: если она слышала и не все, то многое. — Вы хотели встретиться завтра в парке?
— Если можно...
— У меня будет свободное время после работы. В восемь часов вам удобно?
— Да! Спасибо! Давайте на скамейке под большим дубом. На него еще влюбленные привязывают ленточки.
— Э-э… Хорошо. Как я вас узнаю?
— Я вас сама узнаю! Держите в руках письма Ван Гога к брату Тео!
— Откуда вы знаете, что у меня есть эта книга? — удивились на том конце провода, но ответа не получили: под дверью ванной начало разгораться сияние, и Секретарь, поспешно положив трубку, со всех тапочек помчалась на кухню.
***
Секретарь сидела в засаде на самой высокой ветке дуба и смотрела в бинокль прямо под ноги — на скамейку, полускрытую густой листвой. Сара, в длинном сиреневом сарафане похожая на русалку, пришла за пятнадцать минут до назначенного времени и теперь задумчиво листала «Письма Ван Гога». Художника пока не было видно, и Хоктенок могла только надеяться, что смс «На скамейке под дубом ровно в восемь, очень важно, потом все объясню» сработает. Телефон после отправки сообщения она сразу же отключила.
Художник появился в три минуты девятого. С ветки Секретарь видела только его макушку, но и по макушке было понятно, что настроение у него не самое радужное. Он поминутно проверял мобильный и пару раз даже пробовал до нее дозвониться — разумеется, безуспешно.