Он сделал большой глоток, а я смотрел на него как зачарованный. Казалось, он стал выше ростом, когда выпрямился в кресле.
Но это невозможно. Это просто невозможно. Я должен был спросить его.
«И сколько же вам лет, мистер Блэк?»
Он ухмыльнулся уголком рта, небрежно туша свою сигару.
«Можно слишком по-разному ответить на ваш вопрос, — сказал он. — Но я понимаю, о чем вы на самом, деле спрашиваете. Да, я видел Землю в действительности, а не только на фотографии. Я помню, как все было до того, как бы построен Дом».
«Нет, — сказал я. — Это физически невозможно».
Он пожал плечами, потом вздохнул.
«Может быть, вы и правы, Лэндж, — сказал он. Он поднял стакан и осушил его. — Это неважно».
Я тоже допил, поставил свой стакан рядом с фотографиями.
«Откуда вам известно мое имя?» — спросил я у него. Опустив руку в карман, он сказал: «Я вам кое-что должен».
Но не деньги вытащил он из кармана.
«Увидеть Землю, — сказал он, — и ариведерчи»[7].
Я почувствовал, как пуля вошла в мое сердце.
Глава 3
Как..?
Вокруг меня кружился доводящий, до изнеможения, пульсирующий музыкальный водоворот, огни все быстрее и быстрее меняли свои цвета. Потом пришла пора вступать и мне со своим кларнетом. Мне это удалось. С трудом, но удалось.
Довольно скоро раздались аплодисменты. Я на подгибающихся коленях выстоял поклоны. Затем огни эстрады погасли, и я вслед за другими спустился вниз.
Когда мы уходили, рука Мартина опустилась на мое плечо. Он был нашим ведущим музыкантом, склонным к полноте, на три четверти облысевшим, с тяжелыми мешками под блеклыми, слезящимися глазками. Очень хороший тромбонист и к тому же отличный парень…
«Что там с тобой стряслось, Энджел?» — спросил он меня.
«Желудок схватило, — сказал я; — Наверное, что-нибудь съел. Пару минут было погано».
«Как сейчас себя чувствуешь?»
«Спасибо, гораздо лучше».
«Будем надеяться, что это не язва. Это не шутка. Тебя что-нибудь беспокоит?»
«Да. Но скоро все пройдет».
«Ну и хорошо. Не бери в голову»…
Я кивнул.
«До завтра».
«Ладно».
Я быстро пошел прочь. Проклятие! Я должен был поторопиться, чтобы найти место, где бы я мог свалиться с ног. Теперь каждая секунда была дорога. Проклятье! Как мог я быть таким благодушным слепцом? Как глупо! Проклятье!
Я запихнул свой инструмент в футляр, переоделся за рекордно короткое время и, игнорируя или избегая всех и все, что могло бы задержать меня, поспешил к ленточной дорожке. Я выбрал самую скоростную трассу и стал петлять. Почти на каждом пересечении я менял дорожки. Я спустился вниз на три уровня и брел до тех пор, пока не почувствовал достаточной уверенности в том, что за мной не следят. Потом я опять вернулся к дорожкам и направился в сторону Жилой Комнаты.
К этому времени подстегивающее меня ощущение, что я должен спешить, неимоверно усилилось, и я понимал, что нахожусь на грани истерики. Моя паника сдерживалась только- небольшим, раскаленным очагом гнева в груди. Нечто, чего я не понимал, дважды настигло меня и ударило. Потом, почти неосознанным, появился гнев, и я чувствовал, как он усиливается. Это было странное и сильное ощущение. Я не мог припомнить, когда я ощущал что-либо подобное. Должно быть, приходилось, потому что я узнал его и с готовностью принял. Во всяком случае, казалось, что это несколько подбадривает меня. Возможно, именно гнев с самого начала не давал мне упасть. Я чувствовал, как постепенно нарастает желание найти и покарать своих убийц, причем расквитаться с ними за себя лично, а не в интересах справедливости. Хотя я осознавал извращенную сущность этого побуждения, я не пытался обуздать его, обращаясь к самодисциплине, ведь что-то должно было поддерживать меня.
…И это чувство, в общем, не было неприятным.
Едва заметная ухмылка изогнула уголки моего рта. Нет, разозлиться — это неплохо. Естественное человеческое чувство. Все это знают. Показалось почти постыдным, что приходится расходовать его на заменители для агрессивных побуждений…
Я спустился в Жилую Комнату и пошел, минуя отделение за отделением. Люди сидели, стояли, полулежали, беседовали, читали, выпивали, слушали музыку, смотрели кассеты, и кто-то, желающий побыть в одиночестве, всегда мог найти здесь укромный уголок. Я торопливо шел по мягким коврам, сворачивая за углы, проходя мимо бесконечного разнообразия исторических периодов и стилей, надеясь, что я не встречу никого из знакомых.