Убийца охнул, опустил взгляд, я проследил за ним, и увидел как на его белой рубашке, на левом боку, расползается алое пятно.
— Ах ты засранец… Что ты сделал?
Маг взмахнул рукой, я тоже вскинул руку защищаясь — маны зачерпнуть для щита мне было неоткуда, но огрызки доспехов никуда не делись, однако не пригодились даже они, ни малейшей дрожи магического фона. Магией противник пользоваться не мог. Я увидел на его лице весь спектр эмоций, от удивления до ужаса, промелькнувших за долю секунды.
“Хорошо что пороха было маловато” — успел подумать я — “будь навеска чуть больше, и пуля прошла бы навылет”.
— Что ты сделал? Что ты со мной сделал ублюдок? — заорал мгновенно потерявший силу архимаг, и рванув из ножен шпагу — обычную как оказалось, материальную, бросился на меня в яростной и я бы даже сказал какой-то истерической атаке.
Первый удар я встретил левой рукой — на ней осталась часть наруча до локтя, второй удар, нанесенный с такой скоростью, что я его даже заметить не успел, оставил порез на ноге — там отсутствовал кусок брони. Шпага метнулась к моему лицу, царапнула по стеклу забрала отколов половину.
Град ударов обрушился с ураганной скоростью, лезвие шпаги мелькало как игла швейной машинки, а я каким-то чудом до сих пор не наблюдал на полу свои собственные кишки… впрочем понятно каким — остатки брони спасали, не будь их, я бы тоже уже давно закончился, ударе, наверное, на третьем.
Подловить момент все же удалось. Я сумел парировать один из ударов правой рукой, на которой все еще оставалась рабочая броня, выставил ладонь, остановив шпагу, успел сжать пальцы, схватившись за лезвие. На секунду прервал мельтешение шпаги, сбил с ритма, отпрянул назад, рванув клинок на себя, и когда противник провалился, потеряв опору, я пнул мага в живот, пытаясь попасть в рану.
Тот отступил на шаг-другой, и я, разорвав дистанцию, бросился к стене, туда где висели две скрещенных шпаги. Приятной особенностью старинных замков было то, что декоративные шпаги, зачастую были вполне себе настоящими. Выхватив одну из них я парировал удар — маг уже опомнился и снова атаковал, сбил вражеский клинок в сторону, сделал выпад, ринувшись в атаку уже сам.
Единственное успешное применение шпаги, на моей памяти, случилось когда я тупо и без всяких фехтовальных изысков заколол раненного вражеского мага, потерявшего половину конечностей. В этот раз так просто не получилось. Мой противник превосходил меня не только как маг, но и как фехтовальщик. Я отразил еще один удар, парировать получалось наверное один из четырех, и не будь на мне брони, которая уже и так превратилась в искрящиеся, тяжеленные лохмотья, я бы давно получил пару десятков смертельных уколов. Увел вражеский клинок в сторону, как учил меня Хадс, крутнул запястьем, пытаясь как бы обвить лезвием своей шпаги, шпагу противника, но сложный прием не удался, а вот убийца провернуть его сумел. Я даже не понял как моя шпага улетела куда-то в сторону, не заметил и жала вражеской шпаги, лишь почувствовал как клинок вонзился мне в ногу, в тонкий зазор между пластинами брони. Раненая нога подломилась, я упал на одно колено, и в следующий миг мне в лицо впечаталась подошва тяжелого сапога.
Я рухнул на пол, перед глазами заплясали разноцветные круги, потолок с полом несколько раз поменялись местами. С трудом поднявшись на четвереньки покачал головой, напоминая себе собаку, вылезшую из воды, попытался унять кружащуюся комнату, с удивлением понял что новых дырок во мне не прибавилось, голова все еще приделана к туловищу, и услышал звон сталкивающихся клинков.
Когда три плавающих вокруг меня картины мира кое-как совместились в одну, я увидел как Линда, демонстрируя все свои фехтовальные навыки, теснит противника ураганном ударов. Это была не ее подогнанная по длине и весу шпага, а вторая из тех декоративных что висели на стене, но даже с этим оружием она сумела заставить убийцу отступить, и я увидел, что кроме кровавого пятна на боку у него на плече расползалась еще одна кровавая клякса.
Попытался встать на ноги, картинка перед глазами снова поплыла, и я, потерявшись буквально на секунду, не успел понять что произошло. Только что Линда осыпала противника градом ударов, а вот она уже отлетает, теряя шпагу, и падает где-то по ту сторону огромного стола. Я взревев как носорог, срываюсь с места, словно с низкого старта, нелепо и неуклюже, припадая на раненую ногу пересекаю разделяющие меня и убийцу пяток шагов, раскинув в стороны руки, словно желая заключить того в дружеские объятия, получаю укол шпагой куда-то в плечо,но последним усилием падаю вперед, подминая под себя врага.
В голову прилетает удар, остатки шлема уже не защищают, противник потерял шпагу — она осталась торчать у меня в плече, я вижу ее эфес — и теперь отбивался кулаками. Наклонив голову, чтобы удары прилетали в череп, а не в лицо, я нащупал бок вражеского мага, и надавил, пытаясь попасть большим пальцем в рану. Убийца заорал, палец провалился куда-то вниз, вдавливая промокшую от крови ткань, рука, в остатке бронированной перчатки сжалась, разваливающиеся под действием неведомого проклятия сервоприводы в последний раз зажужжали, сдавив бок противника словно стальными тисками, я рванул, потом еще раз, выдирая руку из стальной перчатки которая осталась на месте, мертвой рукой вцепившись в тело врага.
Убийца прекратил осыпать меня градом ударов, как мне показалось он был на грани потери сознания, и я воспользовавшись моментом, замахнулся, и обрушил левую руку — что все еще была в броне — ему на голову. Правильно бить я не умел, не дрался уже лет двадцать, еще со старшей школы, поэтому, просто размахивал кулаком как молотом, поднимая руку над головой и раз за разом опуская ее на лицо врага.
Остановился я только тогда, когда поднять руку для очередного удара просто не смог. С чавком и хлюпом оторвал кулак, который намертво заклинило в измятой полуразвалившейся бронированной перчатке, от какого-то кроваво-костного месива, приподнял его буквально на несколько сантиметров и снова уронил руку в ту же полужидкую массу… Замер, покачнулся, пытаясь отогнать подступающую со всех сторон темноту, и остановить вращение комнаты, а потом просто рухнул на пол, рядом с мертвым убийцей.
Эпилог
Валдор Второй, правитель крупнейшей империи на континенте закончил речь перед собравшимися лордами. Собравшиеся взирали на него кто со страхом, кто с уважением, на лицах некоторых он видел азарт, на лицах других — ужас.
— Игры кончились, — подвел итог он. — Мы вступаем в войну. Я не буду с вами дискутировать, не буду спорить о целесообразности, не буду выслушивать отговорки, почему вы не можете выступить в поход немедленно. Кто не хочет, — усмехнулся император, — может не идти, но сразу после того как войска вернутся из Альды, они направятся к замкам тех кого не было с нами в походе.
Распустив совет, император вернулся в свои покои и устало опустился в кресло. Рядом, на маленьком столике стояла стеклянная банка с каким-то раствором, в котором плавала переломанная и измочаленная голова Салазара.
От лица почти ничего не осталось, но какое-то сходство все же имело место быть, император брата узнал. Уже неделя прошла как отрезанную голову прислали из Альды, прямо в этой банке, недвусмысленно намекая на провал. Принести голову Артиса Де Адда у Салазара не вышло, еще и свою потерял в процессе… С одной стороны мальчишка избавил Валдора от кучи проблем с сумасшедшим братом, с другой — это все таки брат. Теперь это личное.
Возню малых отрядов пора было заканчивать. Валдор собирал войска своих вассалов и отправлялся на Альду, чтобы, наконец, нанести решающий удар и покончить со всем этим… Оставался главный вопрос — сколь многие из вассалов пойдут за господином? Не обернется ли попытка военной интервенции в соседнюю страну, гражданской войной внутри империи?
— Ну — улыбнулся император глядя в лицо младшего брата — вот и узнаем.