Весело на ощупь, да сквозняк на душе.»
…И тихо плакала, привалившись к дверному косяку, молодая женщина которую давно, в прошлой жизни звали Дженис. И стоял на коленях, на мокрых досках лодочной станции мужик, подняв голову в ночное небо, шепча – Прости мне, Боже, за то что не остановил их. Я ЖЕ НЕ ЗНАЛ!
» Вот идут с образами – с образами незнакомыми,
Да светят им лампады из-под темной воды;
Я не помню, как мы встали, как мы вышли из комнаты,
Только помню, что идти нам до теплой звезды…
Вот стоит храм высок, да тьма под куполом.
Проглядели все глаза, да ни хрена не видать.
Я поставил бы свечу, да все свечи куплены.
Зажег бы спирт на руке – да где ж его взять?»
…– Гриша, Гриш… Да не рви ты себя. Ты что? Прекрати.
Участковый, сидевший на крыльце, поднял заплаканное лицо к подошедшей жене.
– Галинка, но ведь дети же наши. Дети…
» А кругом лежат снега на все четыре стороны;
Легко по снегу босиком, если души чисты.
А мы пропали бы совсем, когда б не волки да вороны;
Они спросили: "Вы куда? Небось до теплой звезды?.."»
…– Ванька, ты что тут? Стонешь, случилось чего?
Кудлатый мужик со свежим синяком под глазом и заштопанной майке посмотрел на простоволосую старуху в грубой рубахе и виновато улыбнулся.
– Стара… – он потер грудь. – ноет. Сердце что-ли, али…
Старуха, присев на кровать, прижала голову мужика к себе.
– Ох и непутевый ты мой… Совсем глупый. Ну да что с тобой поделаешь? Таким уродился уж. Слушай. То ведь душа у тебя Ванечка болит. Душа, понимаешь?
– Баб, а что делать?
Старуха погладила мужика по спутанным волосам.
– А ты бы поплакал. Поплачь, Ванечка, оно и легче будет.
Она незаметно смахнула слезу…
» Назолотили крестов, навтыкали, где ни попадя;
Да променяли на вино один, который был дан.
А поутру с похмелья пошли к реке по воду,
А там вместо воды – Монгол Шуудан.
А мы хотели дать веселый знак ангелам,
Да потеряли их из виду, заметая следы;
Вот и вышло бы каждому по делам его,
Если бы не свет этой чистой звезды.»
…Сельский священник открыл глаза и удивленно встряхнул головой. Почему он в церкве, на коленях в рясе перед иконостасом стоит? Или это сон такой? Странно. Вроде из избы не уходил, точно сон. Пахло ладаном, треск горящих свеч. Или не сон. Затмение нашло что-ли ночью в храм прийти? Да и то сказать, вся деревня ведь почитай не спит. Неожиданно он почувствовал, что сзади кто-то есть. Оглянулся. И удивился еще больше. Перед ним была… Девочка. Рыжая, лет двенадцати, в пионерской форме. Откуда она здесь? Из лагеря похоже. Да как она по ночи-то одна пришла? Батюшка, не вставая с колен, осторожно чтобы не напугать ее протянул девочке руку.
– Ты кто? Ты из «Совенка», не бойся.
Она смущенно улыбнулась.
– Я Уля. Дядь, а это чего?
Она обвела руками вокруг себя. А что хотел? Отвечай теперь раз на то пошло.
– То церковь, Храм Божий. А я батюшка сельский.
Девочка снова улыбнулась и священник почувствовал как от ее улыбки защемило сердце.
– Красиво, а для чего?
– Ну… Тут люди Богу молятся…
Она пожала плечами.
– А зачем? Дяденька, вы же Его все равно не слышите, не понимаете того что Он вам говорит… Зачем тогда?
Ее вид изменился. Белая рубашка до пят, крылья за спиной, венчик на голове. Батюшка даже отпрянул назад. То ж тебе ангел явился, а ты и не понял. Что же теперь… Девочка, подойдя ближе, подергала его за рукав рясы.
– Дядь, а ангелы это кто?
Священник чуть не сел на пол.
– Ты не знаешь? Не знаешь кто ты?
Девочка шмыгнула носом.
– Нет. В школе не рассказывали. Дяденька… Скажи, а когда меня убьют ты помолишься? О нас, о всех тех кто…?
Батюшка закрыл лицо руками, чувствуя как текут слезы по бороде. Да за что же такое мне? Не хочу… Она дотронулась до его плеча.
– Не плачь, чего, не надо.
Девочка неожиданно подняла его голову, в руке откуда-то платочек. Она провела им по лицу священника, вытирая ему слезы.
– Вот, возьми сам. – она вздохнула. – А мне пора. До свидания. Я еще приду, можно?
Она отступила в тень.
Батюшка остался стоять на коленях, упираясь одной рукой в пол. Неожиданно он содрогнулся, чувствуя как по спине пробегает холодок. Как он мог забыть? То ж она в небе была на руках у… Он зажмурился…