— Ну, что, Метатрон. — начал тот, что стоял справа. — Быстро сдохнешь или будешь сопротивляться как в прошлый раз?
Что за чушь он несет, подумал воин. Какой прошлый раз? За сотню лет, было много попыток захватить твердыню света, но каждый раз, умываясь кровью, нападающие уходили ни с чем. Но сегодня, похоже, они добьются своего.
— О чем ты говоришь, демон?
Двое других переглянулись и засмеялись.
— Каин, не неси чушь! Давай уже заканчивать тут.
— Хорошо, только в этот раз оставьте последний удар мне.
Внезапно странное ощущение овладело паладином. Реальность, как будто разделилось надвое. В одной из них он стоял и смотрел на темных богов, а в другой — темный меч пронзил его, и он упал на мокрые от крови камни площади. Темный бог перешагнул его тело и протянул руку к ратуше.
— Они там!
Странное дежавю наяву. Если бы воин знал это слово, то он бы так и сказал. Продолжая погружать его в пучину безумия, каскад образов стал наслаиваться сотней отражений, где он умирал. Каждый раз по-разному. В одном из них он увидел Селесту и Эстель… видел их смерть и отчаяние. Боль вырвала его сердце… что-то сломалось в нем, и он закричал, падая на колени. Сотни отражений лопнули как старые зеркала, пронзая его тысячами осколков и в каждом из них он видел смерть… свою и своей семьи. Вселенская боль вливалась в него и, казалось, нет ничего в мире, что может ее выдержать.
Последним усилием воли ускользающего сознания, он сжал в руке амулет, дарующий ему силу небес. Рука, закованная в мифриловую перчатку, сжалась и нерушимый камень треснул. Паладин поднял свой взор к небу и вонзил меч в землю.
— Возьми мою душу, всевышний! Даруй мне силы, чтобы уничтожить зло! Я отрекаюсь от всего… от этого мира… своей семьи… всего, что мне дорого… и обещаю служить тебе вечно, до тех пор, пока свет этого мира не погаснет!… Прошу тебя!
Слова молитвы отречения были произнесены и реальность застыла восковой маской, с ужасом ожидая продолжения. За всю историю мира эти слова прозвучали впервые, и никто не знал, что последует дальше. Темные боги неуверенно переглядывались, взирая на коленопреклоненного воина.
— Чего это он⁈ — озвучил общий вопрос один их них.
— Не знаю… может баг какой. Не важно, пора заканчивать. — ответил второй и взмахнул руками.
Перед ним замигала пентаграмма призыва и через мгновение там появился огромный демон. Как перышко он держал в руках огромную пылающую секиру в человеческий рост. Издав дикий крик, он, повинуясь приказу, прыгнул на одинокую фигуру воина. Двое других богов тоже пришли в себя и под их ногами также начали образовываться пентаграммы.
Тем временем первый демон уже навис над паладином, и секира опустилась. Казалось, что смерть неминуема, но внезапно мир замер вновь. Секира, зависла в сантиметре от головы воина. Боги застыли черными статуями. И даже блики огня на горевших зданиях превратились в статичные картинки.
Прямо над местом схватки, небеса пронзила молния, разрывая покрывало черных туч, словно нож. Падая вниз, молния превращалась в сгусток света. Через мгновение он окутал фигуру паладина.
— Клятва принята!
Реальность пошла рябью, возвращая миру привычный ход времени. Топор демона бессильно высек искры с наплечника, который сиял ослепительным светом. Воин медленно поднялся с колен и молниеносным ударом пронзил демона. Свет клинка пожирал исчадие ада, и он в кровавой вспышке тут-же исчез. Два других демона застыли в растерянности, как и их хозяева.
Паладин воздел меч над своей головой, держа его обеими руками. Глаза его были закрыты, а с губ срывалась молитва. Первая молния ударила в меч… вторая… Затем небо содрогнулось, обрушивая следом тысячи молний. Меч, вбирая весь свет, увеличивался в размерах, пока не затмил само небо.
Паладин открыл глаза. В них больше не было боли.
— Аминь.
Меч рухнул на темных богов и призванных демонов, мгновенно отправив их на перерождение. Тех, у кого оно было. От прямого божественного урона не было защиты. Ни в аффиксах снаряжения, ни в имеющихся артефактах.
Удар разрушил половину крепости, но это было уже не важно. Воин рухнул на колени. Отдав все силы, всю ярость, боль и надежду в последней молитве, он не оставил для себя даже самой ничтожной малости. Жизнь покидала его. Но и это было не важно. Он исполнил свой долг и те, кто должен жить дальше — будут жить. Он повернул голову в сторону ратуши и продолжал смотреть пока его глаза не закрылись. В последний момент он удивился, почувствовав, как слеза пробежала по его щеке… и впервые в жизни улыбнулся.