— Сколько?
— Он достал мне паспорт.
— Еще что нибудь?
— Он обещал, что как только я тут закончу, он заплатит мне…
— Сколько?
— Пятьдесят тысяч.
— Не [непеч.].
— Клянусь. Кроме того, если бы я назвал тебе настоящую сумму, ты бы не поверил.
— Батюшки. Зачем ему убивать Юджина?
— Он ревнует.
— И это все?
— Да.
— Хорошо. Я его знаю?
— Его все знают.
— Уайтфилд!
— Да. Откуда тебе это известно?
— Вот же мразь, — пробормотал Джульен. — Ладно, я им займусь. Теперь — пойдем. Парик брось.
— Жалко.
— Идиот.
Они быстро пошли через лес. Дойдя до тропы, они перешли ее и вскоре оказались на какой-то небольшой поляне.
— Вон там, — сказал Джульен.
— Что?
— Моя машина.
Было так темно, что Ави не видел ее, пока чуть не натолкнулся на капот.
— Ну, мужик. Хорошая тачка, вроде бы.
— Да, хорошая. Залезай.
Джульен завел мотор и медленно поехал по тропе, не включая фары.
— Ты уверен, что видишь, куда едешь? — спросил Ави.
— Заткнись.
Они проехали по каким-то ухабам, и дважды колеса начинали буксовать, но вскоре появился асфальт, звезды, и — черная машина проехала мимо, чуть ли не у самого бампера.
— [непеч. ], — сказал Джульен.
Он очень осторожно выкатился на асфальтовую дорогу и повернул в направлении, противоположном следованию черной машины. Включил фары.
— Федералы, — сказал Ави.
— Да. В этом моем драндулете наверное жучки. Черт бы тебя взял, Ави. Вроде бы я тебе совершенно конкретно сказал, чтобы ты не лез в мою жизнь.
— Я и не лез. Это ты в мою вмешался, как баран.
— Идти за Юджином с ножом равносильно влезанию в мою жизнь.
— А откуда мне было об этом знать?
— Это не моя проблема. Впрочем, теперь — да, моя.
Джульен придавил акселератор. Глянув на зеркало заднего обзора, он увидел, что черная машина круто разворачивается.
Узкая извилистая дорога. Поворот. Еще поворот. Еще поворот.
— Не уйти, — сказал Джульен сквозь зубы.
— Сбрось меня где-нибудь, — попросил Ави. — Я попытаюсь через лес.
— Нет, — сказал Джульен.
— Почему нет?
Джульен не ответил. Спидометр показывал восемьдесят миль в час. На совесть собранный автомобиль соответствовал поставленной задаче. На дороге они были одни.
— Нужно что-нибудь делать, пока вертолет не послали, — сказал Ави без интонации.
— Да.
Внезапно впереди показался еще поворот, и рядом — отшиб, место для остановки в экстренных случаях, забранное со стороны обрыва алюминиевым заграждением высотой со стандартное колесо. Джульен тормознул и заехал на отшиб.
— Вылезай, — сказал он быстро.
— Что ты собираешься…
— Вылезай, [непеч. ]!
Ави вылез. Джульен дал задний ход, остановился, выставил нейтралку, пошарил под сидением, вытащил противоугонный рычаг, и застопорил им акселератор. Выйдя из машины, он протянул руку внутрь, включил скорость, и отпрыгнул.
Плавно сработала автоматическая трансмиссия. Ройс, прощальный подарок тевтонской любовницы, чуть не заглох от чрезмерной подачи бензина в цилиндры, но собрался и рванулся вперед. Он легко выбил бампером заграждение, скользнул через край обрыва, и полетел вниз — триста футов. Последующий взрыв прозвучал глухо. Вспышка осветила на мгновение долину.
— Пошли, — сказал Джульен. — Быстро.
Ави пошел за ним. У него были еще вопросы. Вместе они перебежали дорогу и углубились в лес. Растительность и почва под ногами были влажные и скользкие.
— Они вычислят, — сказал Ави минут через десять, на бегу.
— Не сразу, — откликнулся Джульен. — У нас есть часа два. Станция милях в десяти отсюда.
— А машина?
— Что — машина?
— Они по ней могут выйти на тебя. Номера.
— Утром я заявлю в полицию, скажу, что украли. Какие у тебя планы?
— Мне нужно валить из страны. А только денег у меня нет, мужик. Есть пятьсот долларов. На билет не хватит. Кроме того, билета может и не быть. Билеты нужно заранее покупать.
— Вот ведь разговорился. Кто-то вернет билет, кто-то решит не ехать. Репортажи о терроризме — ну, ты-то знаешь. Куда ты собрался? В Германию? В Данию?
— Во Францию, — сказал Ави.
— Там на каждом самолете по пять отмен. Будешь в порядке. Но на твоем месте я бы не показывался в нью-йоркских аэропортах. Езжай в другой город.
Ави упал. Джульен остановился и помог ему подняться.
— Вывихнул ногу, кажется, — сообщил Ави.
— С тобой не соскучишься.
— Все нормально.
Они снова побежали.
— Эй, — сказал вдруг Ави, — а диких зверей здесь нет в округе?
— Вроде бы нет, — ответил Джульен. — Помимо нас с тобой. А что?
— Передохнем.
Они остановились, тяжело дыша.
— Я не очень хорошо бегаю по пересеченной местности, — угрюмо сказал Джульен.
— Я тоже, — Ави дышал глубоко. Достал было сигарету. Передумал. — У меня есть дочь во Флориде.
Джульен театрально вскинул руки к небу. Было слишком темно. Ави не оценил жест.
— Ну хорошо, — сказал Джульен. — Ты хочешь об этом поговорить? Дочь, и все такое?
— Не знаю.
— Дело твое.
— Я могу тебе довериться?
— Попробуй.
— Мать у нее дура. [непеч. ] свинья, только себя любит, клянусь, мужик. Типичный белый мусор со средиземноморским вывертом. Совсем от рук отбилась. Теперь об этом речи нет, но я хотел дать тебе денег и чтобы ты сделал так, чтобы моя дочь ни в чем не нуждалась.
Джульен поразмыслил.
— Из твоих пятидесяти тысяч?
— Хорошо, я соврал. Он обещал гораздо больше.
— Сколько лет дочери?
— Пять.
— Зовут как?
— Клодиа. Мои родичи не желают иметь с ней дело, поскольку мать не еврейка. Я однажды говорил об этом с раввином. К которому мой отец ходит. Его наверное уже выписали из больницы, этого раввина. Уверен, что никакие кости я ему не сломал. Родичи дуры, матери — все пьяницы. Живут в фургонах, жрут теле-обеды, и все такое. — Помолчав, он добавил, — Глупо, правда?
— Не знаю. Вся страна пытается схватить тебя за [непеч. ], скоро армию и флот пошлют, а ты у меня совета спрашиваешь? Ты, Ави, самодостаточен. Советы тебе не нужны.
— Как друг, — сказал Ави. — Как человек.
— Как человек я не думаю, что совершить убийство ради улучшения чьего-то уровня жизни, хоть бы и собственной дочери — хорошая идея.
— Глупо, да?
— Да.
— Он хороший музыкант?
— Он лучший из ныне живущих композиторов.
— Шутишь.
— Нет.
Они пошли вперед, Джульен впереди.
— Ну, хорошо, стало быть, он пишет музыку, — сказал Ави. — Это то, что ты имеешь в виду? Композитор?
— Правильно.
Некоторое время они молчали.
— А какая у него музыка? Какого типа?
— Всякая.
— А песни он пишет?
— Да.
— Песню для детей может написать?
— Спрошу.
— Правда? Ты спроси. Спасибо, мужик.
— Я попрошу, чтобы он написал детскую песенку и посвятил твоей дочери. Как ее фамилия?
— Розетти.
Джульен чуть не рассмеялся.
— Слушай, мужик, — сказал Ави. — Я бы был тебе очень, очень благодарен. А мог бы он заодно…
— Записать песенку и отослать ей. Да, мог бы.
Помолчав, Джульен спросил серьезным тоном:
— Это ничего, что я не еврей?
Тоже подумав, Ави ответил, и тоже серьезным тоном:
— Нет. А что?
— Да так. Просто так спросил.
В девять утра, измученный, раздражительный, Джульен зашел в свой банк на Семьдесят Второй и Амстердам и снял все деньги со счета.
Он не сделал ничего предосудительного. Он не нарушил ни один закон. И все-таки он знал, что следует быть осторожным. К счастью, на улицах был народ — работнички с девяти до пяти, его коллеги, шли в конторы — ворчащие, враждебно глядящие, опаздывающие. Джульен перебежал улицу и спустился в метро. Выйдя из другого выхода той же станции минуту спустя, он поймал такси, направлявшееся в Аптаун.
Он встретился с Ави через час, в кафе напротив Колумбийского Университета. Отдал ему белый почтовый конверт, набитый стадолларовыми купюрами.
— Удачи тебе, — сказал он.
— И тебе удачи, мужик, — ответил Ави. — И спасибо.