Я пригласил своего юного младшего партнера, Стивена Салливэна, и разгромил его всухую на теннисном корте. Потом, набравшись мужества, которого, как я думал, у меня уже не оставалось, прошел пешком шесть миль по заполненным толпой улицам, направляясь в банк.
После этого я почувствовал себя лучше и даже сделал кое-что в банке, прежде чем шофер отвез меня домой, а на следующий день, когда в офис вернулся и Джей, я нашел в себе достаточно сил, чтобы с ним встретиться.
Наши кабинеты находились рядом, в задней части дома. Когда-то это была одна огромная комната, похожая на двойную гостиную, но Люциус Клайд установил в сводчатом проеме толстые складные двери, когда стал партнером отца Джея.
В то утро, услышав, что я уже в кабинете, он, предварительно постучав, раздвинул двери и ступил на мою половину. «Простите, что я не смог поговорить с вами на похоронах», — сказал он, подыскивая слова. — Мы оба были слишком взволнованны». — «Да». Он закрыл двери, и мы, отрезанные от всего мира, остались вдвоем, во власти удушающей печали и невыносимо горьких воспоминаний. Я инстинктивно потянулся в карман за лекарством. — «Не сердитесь на меня, Пол, — тихо проговорил он. — Я понимаю, что вы вините меня, но…» — «Нет, — коротко ответил я, желая лишь одного — поскорее закончить этот разговор и снять угрожавшее мне напряжение. «…Но, о Боже, я никогда от этого не оправлюсь, никогда…» Я подумал, что хватит одного года, чтобы он окончательно пришел в себя. Дочь не заменит никто, жену же заменить всегда можно. «…Но горе сближает, разве не так? Мы никогда не были слишком близки, но, может быть, теперь…» — «Да, — отозвался я. — Разумеется». — «…Я надеюсь, что мы сможем стать более близкими друзьями… ради…» Его слезливая сентиментальность была невыносима. В порыве отчаяния он даже протянул мне руку, и я, не видя другого выхода, сжал ее в своей. Рука у него была большая и толстопалая, а тыльная ее сторона поросла черными волосами. Представив себе ее на белой коже Викки, я содрогнулся почти до тошноты. «Вы не держите на меня зла, Пол?» — «Нет, не держу, Джей», — ответил я и подумал: «Я разорю вас, я отшвырну вас… вы пожалеете, что ваши глаза когда-то остановились на моей дочери…»
Он вышел, а я, отправившись к ближайшей раковине, стал отмывать пожатую им руку. Я тер и тер ее, без конца, но в этот момент уже вряд ли понимал, что делаю, потому что снова был в дорогом моему сердцу прошлом, с Викки, и снова слышал, как она восторженно воскликнула: «Чудесная новость, папа! У меня будет ребенок…»
Глава седьмая
— У вас будет ребенок! — сказал я Дайане Слейд.
В этом слиянии прошлого с настоящим нью-йоркская гостиная растворилась в дюнах Брогрэйв Левел, и молодая женщина с фиалковыми глазами, словно погрузившись в туманную дымку, превратилась в простую девушку со следами слез на щеках. Я потер рукой глаза, словно испугавшись того, что это смещение времени было иллюзией, но это была реальность. Мне был слышен глухой шум волн, накатывавшихся на темный песок пляжа, а подняв глаза, я увидел, как в покрытом облаками небе кружили чайки. Порыв ветра пригнул траву, стебли которой легко коснулись моей руки. Я вздрогнул и потянулся за рубашкой.
— Не сердитесь, Пол, — рыдала девушка. — Я никогда ничего у вас не попрошу, клянусь вам… Я знаю, я сама виновата — я не сказала вам, что была девушкой…
Я вскочил на ноги:
— Не делайте вид, что это случайность!
— Но, Пол!..
— С меня довольно вашей лжи! Вы лгали мне, по крайней мере раз в месяц, убеждая, что с вами все в порядке, лгали, когда говорили о средстве, которое вам прописал доктор для предохранения и которым вы всегда пользуетесь. Это вовсе не случайность! Вы задумали это с самого начала, у вас хватило глупости надеяться, что, получив незаконного ребенка, вы сможете гарантировать себе мою привязанность. Боже мой, каким я был идиотом! — Я схватил пузырек, проглотил три таблетки и сунул его в карман куртки. — Мне нужно побыть одному, — сказал я. Таблетки должны были подействовать через полчаса, а за это время могло случиться все что угодно. Кроме того, они не гарантировали от болезни, а просто облегчали приступы. Пожалуйста, подождите меня у мельницы.
— Я всегда буду ждать вас там, где скажете.
— О Боже, да можете вы делать то, что вам говорят? — вскипел я, боясь умереть на месте, и, отворачиваясь, увидел, как она вздрогнула.