Наконец Василий сыто откинувшись от стола с наслаждением потянулся.
— Спасибо, хозяюшка. Спасла от голодной смерти. Как и благодарить не знаю…
— Ну, Василий, коли отблагодарить хочешь, расскажи, куда путь дорогу держишь…
— А то сама не знаешь, хозяюшка… Прости не ведаю как тебя звать величать.
— Зови — Хозяюшкой. Не время пока тебе знать кто я. А что до твоего пути… Куда идешь — ведаю. А вот что на душе лежит, какие думы в голове таятся, с чем путь держишь — не знаю. Хватит моей силы чужие мысли читать, но вот сам-то ты, стал бы в чужие думки лезть?
Василий аж покраснел от такого вопроса. Это ж как интересно было бы — все мысли знать. Кто бы тогда посмел ему пакость учинить?
Женщина грустно улыбнулась угадав его мысли. Да и как не угадать, коль расплылась рожа в мечтательной улыбке.
— А представь, что у друга иль достойного человека возникла слабость минутная, а ты услышал это? Как после этого доверять такому будешь?
— Не может достойный человек смалодушничать… — обиделся Василий.
— Ой ли? — хитро прищурилась женщина. — Ужель, положа руку на сердце, поклясться сможешь, что ни в жизнь слабости не было?
Только открыл Василий рот, желая ответить гневно, да так и подавился словами. Верно говорит хозяйка — сам сколько раз сомневался, да не прав в мыслях был.
— Извини, Хозяюшка. Твоя правда. Тяжело потом было бы по-прежнему к такому человеку относиться.
Она снова улыбнулась. Только теперь улыбка была другой. Точно так улыбалась и мать, когда он, будучи совсем еще сопливым, споря с ней вдруг понимал то, что она объяснить ему пытается. И так уютно стало от этой улыбки, что и правда ощутил себя мальцом несмышленым. Даже носом шмыганул.
— Расскажу, все как на духу матушка. Может и правда — поможешь советом…
Закончив рассказ, Василий затая дыхание ждал что скажет Хозяйка. Высмеет, как князь, или поверит? Отчего-то очень хотелось что бы поверила. Может оттого, что сильно напоминала мать? Хозяйка не глядя на него задумчиво шевелила губами. Наконец она встрепенулась и отложила бездумно перебираемую кудель.
— И что теперь делать думаешь? — не глядя на него тихо спросила женщина. — По глазам вижу, готов у тебя ответ…
— А что делать? — тоскливо протянул Василий. — Пойду к заставам богатырским, упрежу. Может кто поверит…
— Ох, Васильюшка, — горестливо покачала головой женщина. — Не спрашивай как, но вижу — не поверят тебе. Опять посмеются…
— А посмеются… — брови Василия сшиблись на переносице, — Что ж… Пойду сам навстречу поганым!
— Думаешь, песчинка может перегородить бурную реку? — горько рассмеялась женщина.
— Перегородить не перегорожу, но хоть умру с честью! Коль упредить не сумел, все одно жить не смогу. Дубину в лесу выломаю и, коли не подведет, все меньше погани до Руси доберется!
— И сам пропадешь, и Руси этим не поможешь…
— Но хоть что-то то сделать нужно! — тоскливо воскликнул Василий. — Родная земля в опасности, не могу я в стороне отсиживаться.
— Нужно, — неожиданно легко согласилась хозяйка. — Только вот сможешь ли…
Она хитро прищурилась на ошалевшего от этих слов Василия.
— Все смогу! — бухнулся он на колени. — Коли ведомо тебе, как Руси помочь можно, умоляю, скажи!
— Не просто это сделать, очень непросто. — Задумчиво проговорила хозяйка отведя глаза. — Готов ли головой рискнуть?
— Готов, матушка! Только скажи, что делать нужно, а уж я… Не подведу!
— Ну, коли так… Скажу, а уж там все от тебя зависит. Сможешь — послужишь Руси достойно, а не сможешь… Накось, испей пока я говорить буду.
Василий послушно подхватил из рук загадочной женщины вместительный кувшин, и поудобнее устроился подле нее на полу.
— Слушай внимательно, соколик, — нараспев проговорила хозяйка. — Ведомо мне, что есть у Ящера в подземном мире кузня. Много чудесного оружия создают в ней искусные мастера. Есть там и мечи кладенцы, и самострельные луки, и брони неразрушимые… Все и не перечислишь. Но возжелал Ящер более чудесное оружие. Долго думали кузнецы и оружейники, чем Ящера удивить можно. Наконец принесли ему меч, лук и стрелы. Но не простое то было оружие. Скован был тот меч из ненависти русского народа к захватчикам, лук — из несгибаемости народа русского, а наконечники стрел из слез матерей, что не дождались своих сынов с застав богатырских. Тот, кто владеет этим оружием, может в одиночку супротив рати великой идти. Вот коли достанешь это оружие, то смело можешь идти на рать, как задумал. Только с ним сможешь Руси помочь…
— А как мне до оружия этого добраться? — заплетающимся языком еле выговорил Василий. Крепка оказалась брага. Глаза так и норовили закрыться. Только неимоверным усилием воли удавалось держать их открытыми.