Толпа немного схлынула, почуяв неладное. До слуха богатыря донеслись робкие голоса. Не послал боярин ни одного опытного воя. А это — простая челядь. Столкнувшись с врагом, враз растерялись что делать. Не давая противнику опомниться, Василий взревел, распаляя себя на бой. Выставив мечи, на манер копий, впереди себя, бросился на врага. В лицо ткнулось что-то мягкое, вскрикнули, ноги едва не споткнулись об очередное упавшее тело. Хрупнули чьи-то ребра. Наугад тыкая острыми концами мечей, Василий пробирался вперед. Только один раз рука почувствовала сопротивление, но поднажав, с удовольствием уловил скрежещущий звук рвущейся кольчуги. В таких только в корчму ходить, от ножа в пьяной драке беречься. А супротив воя с мечом…
Мечи несколько раз бесцельно ткнули в пустоту хода, в земляную стену. Не сразу дошло до богатыря, что не слышит уже испуганных вскриков. Только далеко позади, нет-нет, да и раздастся всхлип боли.
Василий остановился перевести дыхание. В груди клокотало, как в котле с кипящей водой. Не выпуская меча, тыльной стороной ладони отер пот со лба. Воздух подземелья и так не отличавшийся свежестью, загустел от тяжелого запаха свежей крови.
Василий с наслаждением втянул в себя этот пьянящий любого воина аромат. На победителях и раны зарастают быстрее, а уж запах вражеской крови восстановит силы почище любого отдыха!
Ураганом пронесся Василий по тайному ходу. Коли и попалась какая неровность стены — все снес широкими плечами. Не останавливаясь в подвале, взлетел по лесенке. Жалобно скрипнула отброшенная богатырским толчком железная ляда. Только здесь позволил себе остановиться, перевести дух.
По коридору, гремя кольчугами, бодро несся десяток гридней. Увидев огромного мужика с ревом выскочившего из подвала, сбились с шага, затем и вовсе остановились подталкивая друг друга в спины.
Василий обвел горе-воинов налитыми кровью глазами. В груди яро забушевал гнев. Молодые, сытые, довольные жизнью — вот они, прикрываясь приказами боярина чинят непотребства мирным людям.
— Готовьтесь к смерти, — глухо провозгласил Василий. Рот перекосился в реве-крике. Мощная шея вздулась тугими канатами жил, одна жила змеей скользнула по широкому лбу. Лицо побагровело. В уголках оскаленного рта выступила белесая пена.
— Бер… серк… — икнул кто-то в толпе. — Как есть берсерк.
Передние попятились, спотыкаясь о задних. Задние еще не до конца разобравшись в происходящем продолжали напирать. Возникла небольшая заминка. Этих недолгих мгновений, Василию хватило преодолеть разделяющее их расстояние. Мечи в руках ожили, закрутились в ужасающем танце вокруг тела. В стороны полетели густые брызги горячей крови. Изредка взвизгивала рассекаемая богатырским ударом кольчуга. Хекая, словно мясник, Василий прокладывал себе путь к выходу. Гридни, истошно завывая от ужаса, даже не думали оказывать сопротивления. Скованные страхом они пятились, мешали друг другу. Каждый удар мечей находил свою жертву.
Дикий крик последнего гридня оборвался на полуноте, когда в его тело впились сразу два острых клинка. Один отсекая начисто руку, а второй отделяя голову от плеч. Кровь тугим фонтаном ударила вверх из рассеченных шейных жил. Умирающее тело дернулось в агонии и, прежде чем упасть, плеснуло в лицо богатыря горячей, молодой кровью.
Василий вздрогнул, словно просыпаясь от долгого сна. Руки с занесенными в замахе мечами устало опустились. Не веря своим глазам, богатырь обвел взглядом длинный коридор. Всюду, куда только доставал взгляд была кровь. Стены, пол, даже потолок в крови. Пот заливал глаза мешая смотреть. Василий провел рукой по лицу и с ужасом взглянул на свою ладонь — кровь.
— Перун! — пересохшими от ужаса губами прошептал Василий. — Неужто снова?
Толкнув ногой ближайшую дверь, богатырь ввалился в небольшую, полутемную комнатку. Из дальнего угла, блеснули испуганные глаза. Девичий визг неприятно резанул по ушам.
— Тихо ты, дура, — с трудом шевеля пересохшими губами прошептал Василий. — Не трону я тебя…
Девка, сжавшаяся в уголке в маленький дрожащий комочек, тихо всхлипнула, и послушно закивала головой. Не обращая больше на нее внимания, Василий бросился к невысокому столику. Его внимание привлек высокий глиняный кувшин. Глотнув скривился — прокисшая брага, но продолжил гулко хлебать пока последняя капля не оказалась на потрескавшихся губах.
Отбросив кувшин в сторону, так что черепки жалобно звенькнули о бревенчатую стену, богатырь огляделся. Маленькая комнатка вгоняла в уныние. Малюсенькие прорезанные чуть не у потолка оконца, почти не давали света. Обстановки всей — стол, да лавка застеленная каким-то тряпьем. Небось сенных девок в наказание сюда запирали. Из угла снова донесся всхлип. Только сейчас до Василия дошло как он, наверное, страшно выглядит со стороны. Щелочки распухших от побоев глаз, разбитые губы… еще и в крови с ног до головы.