— Это точно, — огорошено согласился Василий. — Не уведет. Но коню, думаю, цыган бы понравился.
— Еще как! — расхохотался еще громче Маргаст, довольный догадливостью богатыря. — Только он кости выплевывать не любит, подавиться может, лечи потом.
— А кличут-то как? — любуясь красавцем спросил Василий.
— Кличут? Туманом.
Конь, кося умным глазом, снова заржал, поддерживая веселье людей. Решившись, Василий ловко вспрыгнул в седло. Передохнувший колдун последовал его примеру. Сделал он это настолько ловко, что богатырь даже присвистнул, показывая оттопыренный вверх большой палец. Маргаст довольно приосанился.
— Ну что, в путь?
— В погоню!
Глава 18
Подставляя разгоряченное быстрой скачкой лицо свежему ветру, Василий повернул голову к скачущему рядом на точно таком же жеребце, Маргасту.
— Я смотрю ты не всегда колдуном был? — вспомнил он ловкий прыжок в седло. — Да и меч у тебя… не простой.
Маргаст чуть помедлил с ответом, словно вопрос богатыря затронул неведомые струны в его черной душе.
— Не всегда. Поживи с мое, и не такому научишся, — он потрепал коня по лоснящемуся боку. — Пришлось в свое время и мечом помахать. Да и теперь частенько приходится. Так что, будь уверен — спину я тебе надежно прикрою.
Василий на это только неопределенно хмыкнул. Хотя пока и не мог сказать ничего особо плохого про колдуна, но все же он сам постоянно напоминает кому служит. Такой и в спину ударить может. Ну-да, вроде Ящер велел помогать. Дадут боги, и правда, надежным соратником окажется.
Разговаривали по дороге мало. Все попадающиеся по пути деревеньки выглядели не лучше первой. Везде одно и то же — изуродованные трупы, сожженные дома и жирные отъевшиеся вороны. Василий погрузился в себя, а Маргаст не желал отвлекать его от раздумий. Не ровен час заметит просевшую во многих местах землю — могилы в которых живьем хоронили себя местные жители не дожидаясь прихода литвы. Не мог понять бессмертный слуга Ящера, жажду богатыря отомстить за столь никчемных людей. В том, что они никчемные, Маргаст даже не сомневался — вместо того, что бы с оружием в руках отстоять жизнь родных, предпочитают похоронить и их, и себя. Такое племя заслуживает либо презрения… либо смерти. Трусам не место под солнцем. Вот уж действительно чудь — учудили такое!
Иначе думал Василий. Мирные хлебопашцы и пастухи не должны браться за оружие. Для этого есть такие как он. Те, кому недоступно наслаждение пожинать собственноручно посеянные хлеба, ладить красивые вещи. Еще недавно, казалось что его судьба это корчма, на худой конец кружало, да кувшин вина. Только вот боги распорядились иначе. Хочется пойти в корчму, а нечто внутри заставляет хватать меч и идти навстречу неизвестной опасности. Забыть про себя и думать о людях, земле родной…
Вскрик Маргаста вывел его из глубокой задумчивости. Не понимая, Василий смотрел на вытянутую вперед руку колдуна. Наконец, догадавшись что тот пытается сказать, посмотрел в том направлении. Одного взгляда хватило, что бы воткнуть пятки в широкие конские бока. Всхрапнув, жеребец недовольно покосил глазом, и помчался вперед как выпущенный из пращи камень. Низко пригнувшись к конской шее, Василий успел заметить что конь несется почти не касаясь подковами земли, но азарт погони вытеснил все лишние мысли. Впереди, на расстоянии трех перелетов стрелы, в лучах горячего солнца ярко блестели затянутые в чешую кольчуг, спины воинов. И эти воины были чужими.
Не отрывая взгляда от спины последнего воина, Василий потянул из-за спины меч. Плотно обхватив шершавую рукоять, опустил руку, нагнетая кровь для удара. Губы раздвинулись в хищной усмешке, еще миг и…
Привлеченный топотом копыт за спиной, воин оглянулся. Отряд нагонял огромный витязь на черном, словно беззвездная ночь, жеребце. Бликующий на солнце меч ясно говорил о намерениях всадника. Привлекая внимание отряда негромким вскриком, воин, развернув коня, смело бросился на встречу противнику.
Звонко лязгнула остро отточенная сталь. Неуловимым движением отбросив вражеский меч, Василий чуть привстал на стременах, обрушивая на открывшуюся голову сокрушительный удар. Скрежетнув, шелом противника развалился на две половинки, брызнула кровь. Труп еще покачивался в седле, когда Василий ураганом вломился в центр вражеского отряда. Страшно взревев, развалил еще одного противника, и выхватил второй меч. Острая сталь сверкнув обрушилась на врагов. Оправившиеся от первого изумления, воины выхватив оружие бросились на неведомого всадника. Град яростных ударов обрушился на голову и плечи богатыря. Ни одному из них не было суждено достигнуть цели. Мечи в руках Василия сплетали блестящую паутину, успевая не только отражать удары но и наносить ответные. Словно вместо двух рук выросло десять. Со всех сторон вместе с ударами сыпались ругательства на незнакомом языке. Иной раз, когда руку богатыря встряхивала отдача, и тогда, вместо ругани, слышался крик боли.