До сих пор они грабили на больших дорогах, а тут им предлагалось серьезное дело. И кто знает, не войдут ли они в случае успеха в дружину этого родовитого князя, претендующего к тому же на киевский престол и похваляющегося поддержкой ромейского императора?
– Ну как, други, – спросил Олег, – согласны вы помочь мне?
– Согласны, – ответил за всех атаман, и все остальные в едином порыве вскинули руки вверх.
– Много ли вы знаете таких, как вы?
– Достаточно, – сказал атаман.
– Способны ли вы набрать для меня большое войско?
– Способны.
– И как скоро?
– За сколько дней Бог сотворил мир? – снова вступил в разговор умный разбойник.
– Известно за сколько, – произнес Борей. – За шесть. А на седьмой отдыхал.
– Так вот, – теперь уже говорил атаман, – мы тоже постараемся уложиться в шесть. Но на седьмой отдыхать не будем, а пойдем брать город.
– Хорошо, – отозвался Олег. – Действуйте. Только действуйте осторожно. В городе ничего не должны знать, чтобы они не успели подготовиться к обороне.
Атаман кивнул.
– Что же, в добрый час, – подытожил Олег. – А мы с Бореем пока найдем приют в какой-нибудь веси и будем ждать. Обещаю вам, что не забуду этой случайной встречи на дороге. Если дело удастся, все войдете в мою дружину.
Разбойники возликовали.
Князь Олег Святославич, только что появившийся на страницах нашего романа, был весьма примечательной фигурой. В молодости он был дружен со своим двоюродным братом Владимиром Мономахом. Дружба эта началась в 1076 году, еще при жизни Олегова отца, когда оба родича были посланы в Польшу воевать против чешского короля Вратислава. Она оказалась настолько крепкой, что Мономах предложил Олегу стать крестным отцом своего первенца Мстислава, и Олег охотно согласился.
Когда они делили тысячу гривен, взятых у чехов как дань, Мономах во избежание лишних споров предложил поделить деньги по-братски.
– Лучше всегда все делить поровну, – говорил он, – а не считать, кто сделал больше, а кто – меньше.
Олег не возражал.
Затем Олег жил в Чернигове, при дворе своего дяди Всеволода, бывшего тогда местным князем. Никто не знал, что Олег лелеет честолюбивые планы. Он вступил в тайные сношения с другим своим двоюродным братом, Борисом Вячеславичем, который в 1077 году с боем взял Чернигов, однако продержался там всего лишь восемь дней. В следующем, 1078 году Олег неожиданно бежал из Чернигова в Тьмутаракань, где его ждали Борис Вячеславич вместе с родным братом Олега Романом. Главой собранного войска единодушно был признан Олег, как старший сын человека, еще совсем недавно княжившего в Киеве. Поскольку русских воинов катастрофически не хватало, за помощью не побрезговали обратиться к половцам.
Началось все для мятежников более чем удачно. Разбив войска Всеволода на Сожице, неблагодарный Олег со своими половцами вступил в Чернигов и правил им тридцать девять дней. Свою неслыханную дерзость он обосновывал тем, что его отец Святослав княжил в Чернигове раньше Всеволода. Он набирал (в основном из тех же половцев) новое пополнение, готовясь к походу на Киев и уже тогда мечтая о киевском престоле.
Но изгнанный из Чернигова Всеволод обратился за помощью к брату, великому князю Изяславу. Хотя отношения между братьями изрядно охладели после участия Всеволода в заговоре Олегова отца Святослава, Изяслав согласился помочь – не из любви к брату, а из опасений за собственную власть. Олега, считал он, надо было остановить, пока тот не собрал слишком большое войско.
Третьего октября 1078 года состоялась знаменитая битва на Нежатиной Ниве, в которой пал великий князь Изяслав, а со стороны мятежников погиб Борис Вячеславич. Битву мятежники проиграли, и Всеволод стал новым великим князем. Олег отступил обратно в Чернигов, но вскоре в город вошел Мономах, которому отец отдал свое бывшее княжество. Старый друг и кум, располагавший большими силами, изгнал Олега из города, и тот вывел остатки некогда могучего войска через Восточные ворота.
Далее войско Олега распалось на разрозненные дружины, бежавшие в степь по направлению к Тьмутаракани. Одной из этих дружин руководил его брат Роман, красавец, любимец женщин. В черный для Олега день князю сообщили, что брат убит половцами, а труп его брошен на съедение диким зверям. Никто не знал, где лежит труп, и Олег не мог даже похоронить брата. Он не сомневался, что половцы были подкуплены Всеволодом (хотя это было не так, и Роман сам был виноват в своей смерти, проявив излишнюю горячность). Олег поклялся отомстить ненавистному дяде.