Я очень любил играть на Невском в пейнтбол. Мы договаривались с друзьями, и начинали путь навстречу друг к другу в означенный час. Один человек шёл от площади Восстания, другой — от Адмиралтейства. Задача была в том, чтобы заметить первым в толпе другого, и выстрелить в него мячиком первым.
1968 год. Я — студент и шагаю по Невскому, в ушах у меня звучит концерт Чайковского в исполнении Ван-Клиберна. Вдруг я увидел мужчину, стоявшего на коленях перед витриной со старинными канделябрами. Он ужасно был похож на Ван Клиберна. Я подошёл к нему, это действительно оказался сам Ван Клиберн! Я на английском языке стал просить его, чтобы он провёл меня на свой концерт. Он ответил: «О кей!», но тут подбежала какая-то злая тётка и сказала мне: «Пошёл вон, мерзавец! А то попадёшь сейчас сам знаешь куда!». Ну я испугался и ушёл.
Я однажды у Казанского собора увидела очень красивого живого коня. На голове у него была бархатная пунцовая шапочка, и сам он был как шёлковый. Его хозяйка предлагала на нём покататься. Я рассматривала коня, и его красота всё больше меня восхищала. Конь смотрел на меня проницательным карим глазом в чёрных ресницах. Я достала фотоаппарат, и захотела мерина сфотографировать. Он вдруг неприлично возбудился. Я убрала фотоаппарат, мне хотелось снять его в спокойном классическом виде. Конь вернулся к норме. Я опять нацелилась на него фотоаппаратом. Он опять возбудился. Тогда я дала фотоаппарат другу, и когда конь успокоился, попросила снять меня рядом с животным. Конь опять возбудился. Когда он опять отвлёкся от меня, я быстро подбежала к коню и крикнула другу: «Снимай!». Конь мгновенно опять выставил свой огромный конский аппарат. Тогда хозяйка коня сказала мне: «Девушка! Прекратите дразнить моего коня!». Я извинилась и ушла.
Примерно в 1978 году должен был состояться первый грандиозный концерт на Дворцовой площади. Власти впервые пригласили группы «Юрайл хипп», «Санта» и ещё какие-то, в том числе должны были в концерте участвовать наши «Песняры». К назначенному часу вся Дворцовая оказалась запружена многотысячными толпами подростков и молодёжи. Но концерт отменили. Милиционеры кричали в мегафоны, чтобы все расходились, и что те, кто не подчинится приказу, будет осуждён по статье такой-то. Часть многотысячной толпы пошла по Невскому, а другая часть осталась на Дворцовой. Кто-то сел прямо на асфальт, его примеру последовали остальные. Это был такой глоток свободы — не слушаться властей, орать что-то, валяться на асфальте. Тогда нас стали сбивать поливальными машинами, ходившими по кругу и сокращавшими радиус при каждом витке. Одному парню отдавили ногу, и тогда милиция изменила тактику. Я присоединился к тем, кто шёл по Невскому. Это было восхитительное чувство — идти по зову своего сердца в огромной протестующей толпе ровесников!
Милиция стала отрезать хвост демонстрации, ловить всех подряд и увозить в отделения милиции. Мне удалось убежать в районе улицы Рубинштейна. Я забежал в драматический театр и попросил вахтёрш, чтобы меня спрятали. Они меня пожалели, вскоре в театр зашли милиционеры и обыскали его. Меня не нашли. Я чувствовал себя настоящим революционером.
Об этой истории никто нигде не писал, но в ней приняли участие тысячи моих ровесников.
— Я являюсь самым большим в городе знатоком Невского проспекта. Назовите мне любой дом, и я вам скажу, чем он замечателен. Например, в доме 54 был магазин «Ленодежда». Будучи маленьким мальчиком я удрал из детского сада на улице Чайковского и самостоятельно добрался до этого дома, там работала моя мама. Этот дом связан с именем фотографа Буллы, здесь Тургенев впервые встретил Полину Виардо… А ещё я создал Малую Садовую. Кошечки, заяц, фотограф с собачкой из бронзы — это всё воплощение моих идей. По адресу Невский 66 скоро появится памятник Верной Вороне. В этот дворик в течение 20 лет прилетает одна и та же ворона, её все местные жители любят. Почему я не борюсь за создание памятника слону из бронзы? Да я боролся — только не за памятник, а за настоящих слонов. У нас даже была партия слонов. В 18 веке в Петербурге жило 18 слонов, сейчас — ни одного. Но наша борьба оказалась проигранной…
Раньше для меня Невский был прежде всего Сайгоном. Это всегда было тусовочное место, между прочим. После войны там находился магазинчик «РОСТАБАК», и там встречались многие любители курения. Сайгон был великолепным местом, где можно было купить маленькую чашечку кофе за 7, 14, 28 копеек. Некоторые умудрялись заказывать кофе за 56 копеек. От него сердце билось как бешеное. Сейчас чашку такого кофе не купить даже за 10 долларов. Превратить «Сайгон» в магазин по продаже унитазов, а затем в пустующее непонятное заведение — это большая глупость властей.