После призыва к людям покаяться и «воскурить фимиам в храмах… продолжать жертвоприношения богам», папирус напоминает о помазании — «помните о возлиянии». Затем слова папируса становятся пророческими. В отрывке, который даже египтологи называют явно мессианским, говорится о «времени, которое придет», когда появится неназванный Спаситель, или бог-царь:
Говорят, он пастырь для всякого.
Нет зла в его сердце.
Если уменьшится его стадо, то он проводит \ день, чтобы собрать его…
Да разбил бы он грех, протянул бы руку против него!
Люди будут спрашивать: «Где же он [даже] сегодня? Разве он спит? Смотрите, не видна была [до сих пор] его сила».
Но эта идеальная эпоха, предрекает Ипувер, будет рождаться в муках: «А смуту вместе с шумом междоусобия ты рассылаешь по стране. ] Смотри, один свершает насилие над другим… Большее число убивает меньшее». Люди будут спрашивать: «Разве существует пастырь, желающий смерти [своему стаду]?» Нет, отвечает он, «сама земля призывает смерть», однако после нескольких лет борьбы установятся благочестие и надлежащие религиозные обряды. Это, заключает папирус, «то, что сказал Илусер владыке Вселенной…».
Удивление вызывает не только описание событий и мессианские пророчества, но и стиль этого древнеегипетского папируса. Ученым известно о существовании еще одного пророческого/мессианского текста, доставшегося нам в наследство от Древнего Египта, однако полагают, что он был написан уже после свершившихся событий и претендует на пророчество только потому, что сам себя датирует более ранней эпохой. Другими словами, в тексте излагаются пророчества, якобы сделанные при фараоне Четвертой династии Снофру (приблизительно 2600 г. до н. э.), тогда как египтологи убеждены, что текст был написан в эпоху Аменхотепа I из Двенадцатой династии (приблизительно 2000 г. до н. э.) — то есть уже после предсказанных событий. В любом случае, эти «пророчества» подтверждают предыдущие, а многочисленные детали и сам стиль предсказаний могут быть смело названы устрашающими.
Эти пророчества якобы сообщил фараону Снофру «великий жрец-чтец» Неферти, «с могучей дланью и искусный пальцами писец». Приглашенный к фараону для того, чтобы предсказать будущее, Неферти «протянул руку свою к ларцу с принадлежностями для письма, взял свиток папируса и чернильницу» и стал записывать свои видения, напоминающие предсказания Нострадамуса:
Смотри… Укрепи дух свой и слушай… Случится никогда не бывалое.
Уничтожена будет страна, и никто не вспомянет о ней…
Поблекло солнце, не сияет больше оно, не видят его люди.
Не будет жизни, если солнце укрылось за тучами.
Нет воды в реке Египта… Южный ветер одолеет северный.
Прежде чем Ра восстановит «основания земли», страна переживет вторжения, войны, кровопролития. Затем наступит новая эра мира, спокойствия и справедливости. Эту эру принесет с собой тот, кого мы называем Спасителем, или Мессией:
Явится с Юга царь —
Амени (Неизвестный) имя его,
Победоносным его назовут.
Сын человеческий, увековечит он имя свое…
И займет справедливость
место свое, а ложь будет изгнана.
Возликуют люди в дни его.
Просто удивительно обнаружить подобные мессианские пророчества об Апокалипсисе и уничтожении греха, вслед за чем вернется мир и справедливость, в папирусе, написанном около 4200 лет назад; еще более удивительным выглядит тот факт, что используемая в папирусе терминология знакома нам по Новому Завету, где говорится о Неизвестном, Победоносном Спасителе и Сыне Человеческом.
Как мы вскоре убедимся, между этими текстами существует связь, протянувшаяся через тысячелетия.
В Шумере период хаоса, иноземной оккупации, разрушения храмов, споров из-за местоположения столицы и права на престол начался в 2260 г. до н. э., после окончания Эры Иштар, ставленником которой был Саргон.
Некоторое время единственным спокойным и безопасным местом оставался культовый центр Нииурты Лагаш, от которого было отброшено иноземное войско гутиев. Зная о претензиях Мардука, Ни ну рта решил утвердить свое право на числовой ранг, равный пятидесяти, поручив царю Лагаша по имени Гудеа построить в городском Гирсу (святилище) новый и необычный храм. У Нинурты — его здесь называли НИН.ГИСУ, или «Господин Гирсу», — уже был храм, а также специальное помещение для его «Божественной Черной Птицы», или летательного аппарата. Строительство нового храма требовало особого разрешения Энлиля, и со временем оно было получено. Из древних надписей мы узнаем, что особенности архитектуры храма позволяли поддерживать связь с небом и выполнять астрономические наблюдения. Для строительства храма Нинурта пригласил в Шумер бога Нингишзиду (египетского Тота), Божественного Архитектора и Хранителя Секретов пирамид Гизы. Следует обратить внимание на тот факт, что Нингишзида/Тот был братом Мардука, которого Мардук отправил в изгнание приблизительно в 3100 г. до н. э.
Удивительные обстоятельства, сопутствовавшие проектированию, строительству и освящению Э.НИННУ (Дом/храм Пятидесяти), подробно освящаются в записях Гудеа, которые были найдены среди развалин Лагаша (в настоящее время это место называется Телло) и цитируются в моих книгах из серии «Хроники человечества». Из детального описания (на двух глиняных цилиндрах, испещренных клинописью, рис. 17) становится ясно, что каждый шаг, начиная с посвящения, и каждая деталь храма были связаны с небесными аспектами.
Эти небесные аспекты определяли само время сооружения храма, о чем свидетельствуют первые строки надписи:
Во времена, когда в небесах
определялись судьбы на Земле,
«Лагаш поднимет голову к небу
согласно таблицам судеб», —
решил Энлиль, благоволивший к Нинурте.
Особое время, когда на небе определялись судьбы Земли, мы назвали Небесным Временем, или Зодиакальными Часами. Тот факт, что этот процесс был связан с равноденствием, подтверждает остальной рассказ Гудеа, а также египетское имя Тота, которое звучало как Техути, или «тот, кто уравновешивает» (день и ночь), «тот, кто протягивает шнур» для новой ориентации храма. Эти небесные связи определяли сооружение Энинну с начала до конца.
Рассказ Гудеа начинается с ночного видения, напоминающего один из эпизодов телевизионного сериала «Сумеречная зона» — когда боги, присутствовавшие в видении, исчезли и царь проснулся, он обнаружил рядом с собой несколько предметов, которые ему показывали во сне.
В этом сне-видении бог Нинурта появился в лучах восходящего солнца, причем солнце всходило над горизонтом одновременно с Юпитером. Бог заговорил и сообщил Гудеа, что тот избран для строительства нового храма. Затем появилась богиня Нисаба с головным убором в виде макета храма; в руках у богини была табличка с изображением звездного неба и стило, которым она указывала на «благоприятное созвездие». Третий бог, Нингишзида (или Тот), держал лазуритовую табличку с чертежом храма, глиняный кирпич, форму для отливки кирпичей и корзину каменщика. Когда Гудеа проснулся, все три бога исчезли, но на коленях царя лежала лазуритовая табличка (рис. 18), а у ног — кирпич и форма для отливки.
Гудеа потребовалась помощь богини-прорицательницы и еще два видения, чтобы понять смысл увиденного. В третьем видении, похожем на голографическую картинку, царю последовательно продемонстрировали весь цикл строительства храма, начиная с ориентации на указанную звезду, закладки фундамента и формовки кирпичей. Начало строительства и завершающая церемония освящения должны были начинаться по сигналу богов в особые дни; оба этих дня совпадали с началом нового года, то есть с весенним равноденствием.
Храм «поднял голову» к небу посредством обычных семи ступеней, но в отличие от плоских шумерских зиккуратов его вершина была заостренной, «как рог», — Гудеа должен был увенчать храм замковым камнем! Его форма не указана в тексте, но скорее всего (а также судя по головному убору Нисабы), камень имел пирамидальную форму, подобно вершинам египетских пирамид (рис. 19). Более того, от Гудеа потребовали не оставлять кирпичную кладку открытой, как это было принято, а облицевать сооружение красным камнем, что делало его еще больше похожим на пирамиду. Своим видом храм напоминал гору.