Это утверждение предполагает, что Эхнатон пытался не только установить божественный порядок в Амарне, но и создать систему божественной власти, которая, как ему представлялось, существовала в эпоху Первого Времени, когда миром правили боги нетеру. Нет никакого сомнения, что фараон проявлял особый интерес к концепции Первого Времени. Вот что говорит Олдред по поводу решения Эхнатона оставить Фивы: «Фараон загорелся идеей найти в Египте место, где впервые появился Атон после того, как был создан мир»{326}.
Что же мог знать Эхнатон о Первом Времени? Какой смысл он вкладывал в это понятие? Мог ли он иметь какие-то свидетельства реального существования богов нетеру и Божественных Душ Гелиополя? Может быть, именно это заставило его изменить религию египтян и перенести центр власти на границу восточной пустыни? И почему он поверил, что место, в котором был создан мир, находится вдали от остальных культовых центров, тоже претендующих на эту честь?
Пределы Египта
Все факты указывают на то, что к четвертому году своего правления Эхнатон каким-то образом пришел к выводу, что все древние легенды различных культовых центров, доказывающие, что именно они были местом сотворения мира, являются несостоятельными. Однако этого ему было недостаточно. Требовалось нечто более сильное. То, что позволит открыть новую эру из места, обладающего неисчерпаемым духовным потенциалом и в то же время объединяющего претензии двух главных культовых центров. Эхнатон хотел править Египтом как огромный великан, одна нога которого стоит в Фивах, а другая в Гелиополе, а его голова, разум и душа прочно обосновались в пределах планируемого утопического рая.
Каким же был его точный план?
Ответ на этот вопрос, по всей видимости, поможет получить глубокое знание древней географии.
По этому плану город Эхнатона должен был располагаться на полпути между Гелиополем на севере и Гелиополем на юге — так называли Фивы начиная с эпохи правления Восемнадцатой Династии{327}. Каждый из этих городов расположен ровно в 275 километрах от города Эхнатона, что нельзя считать простым совпадением. Египтологи никогда не отрицали эту географическую связь между тремя культовыми центрами, хотя в должной мере не оценили ее значения.
Единственным человеком, догадавшимся об увлечении Эхнатона ландшафтной геометрией, был метролог и математик Ливио Стеккини, который впервые выявил геодезическую связь между размерами Великой пирамиды и Северного полушария Земли. Увлекшись жизнью и деятельностью Эхнатона, Стеккини переключил свое внимание на местоположение новой столицы. Он довольно быстро понял, что город был построен по детальному плану с учетом линий широт и долгот. В объемном приложении к известной работе Питера Томпкинса «Тайны Великой пирамиды» он писал:
«Новая столица для бога Атона… была построена на линии 27°45′ северной широты на равном расстоянии между северной точкой Египта городом Бехдет [в дельте Нила] и южной границей страны на широте 24°00′ [Асуан, или Элефантина]. Долгота могла играть такую же важную роль, поскольку столица должна была располагаться на берегу Нила. Город был построен на один градус к востоку от западной оси Египта, то есть с координатой 30°50′ восточной долготы»{328}.
Стеккини также понял, что это место, расположенное точно посередине между северной и южной границами Египта, не могло быть выбрано случайно. Точно такую же древнюю систему геодезических принципов Стеккини обнаружил в пропорциях Великой пирамиды, а также в расположении демаркационной линии, разделявшей Верхний и Нижний Египет, которая по преданию была установлена фараоном Менесом примерно в 3100 году до нашей эры{329}.
Стеккини также заметил, что если расстояние, разделяющее Амарну и Бехдет отмерить от города Эхнатона строго на восток, по направлению к Красному морю, то мы попадем на остров Ганим, расположенный у мыса Аз-Затийя — так называемого выступа Дрепанон, о котором упоминал астроном и географ Птолемей, живший в Александрии в первом веке нашей эры. Важность этого наблюдения состоит в том, что и мыс Аз-Затийя, и остров Ганим, который лежит чуть южнее, считались египтянами южной границей залива Суэц{330}.
Заинтригованный этими открытиями, Стеккини стал изучать размеры города, определенные 14 пограничными стелами. Вскоре он пришел к выводу, что их расположение соответствует геодезической системе, предшествовавшей эпохе египетских фараонов. Используя полученные цифры, Стеккини при помощи вычислений пришел к выводу, что они представляют собой точную пропорцию от 106 атуров[37], расстояния, которое принималось за протяженность Египта с севера на юг, от Бехдета до расположенного на двадцать четвертой параллели Асуана. Более того, в подтверждение этой строгой геодезической системы размеры города отражали точное значение средней широты, а также длины дуги меридиана, в основе которой лежит фигура 12 х 106 атуров{331}.
37
Стеккини оценивает это расстояние как 47 233,1 метра. См. там же, стр. 342. Для справки: атур равнялся 15 000 царским локтям (7862,2 метра) или 17 000 географическим локтям (7848,8 метра), тогда как юсе был равен 350 царским локтям (183,45 метра) или 400 географическим локтям (184,68 метра). Поскольку ¾ кхе в точности равняется географическому локтю, Стеккини сделал вывод, что именно эта единица использовалась при определении местоположения пограничных столбов.