- Если все пройдет удачно, и к концу этого приключения мы будем живы и, чем Лять не шутит, богаты, то я… брошу пить и игру в кости, и познакомлю вас со своей бабушкой.
Лять – слово, зачастую используемое, как ругательное выражение, обозначающее богиню несчастий, а также внезапной боли, вроде удара мизинцем о чей-нибудь обитый железом сапог.
- Ты не говорил, что у тебя есть бабушка… - благоговейно
прохрипел демон. Жажда драки снедала его изнутри, но он, по заветам книги «Благих Начал», священной рукописи братства Абсолютного Добра, чувствовал небывалое уважение к дряхлым существам, которых их сородичи не употребляют в пищу, видя в старом, больном теле больше пользы в живом виде, чем в зажаренном на углях.
- Все никак не представлялся случай ввернуть это в разговор. Она прелестная старушка лет семидесяти с где-то десятилетним хвостиком, мой единственный родственник.
Гарда молчала, потупив взор, кончики ее ушей, удачно скрытых под капюшоном, рдели, как рубины в изделии ювелирных дел мастера. У дворфов старой закалки знакомство с родственниками было знаком высочайшего доверия со стороны знакомящего, даже если знакомящиеся уже были в сношениях до этого.
- А я, когда мы будем об… обеспечены с достатком, - Бить продолжал делать попытки говорить в привычной для себя манере, вставляя на место простых слов более сложные, притом, что ярость демонов продолжала находиться в активной фазе, и рот его, сжатый, все равно непроизвольно раскрывался в зловещей гримасе, а глотка постоянно производила на свет разного рода хрипы, от которых у неподготовленного существа волосы встали бы дыбом.
- Если мы достигнем этого, то я… я… я… - демон задумался, скорость передвижения мыслей в его голове так же значительно сократилась под влиянием природной злобы.
- Если мы вернемся в город, - тихо произнесла дворфийка. – Если будем живы, то отправимся в путешествие в Эшингар.
- Да, точно! – подхватил демон, видимо, найдя это предложение вполне удобоваримым в сложившейся ситуации.
- Сейчас не лучшее для этого время, отношения между Эшингаром и Ультимой сейчас натянуты, как струна, да и в моей родине власть сейчас не очень хорошо относится к приключенцам, - возразил Гедемин.
- Это неважно, - все также тихо произнесла Гарда. – Как только ты вернешься туда, то сможешь наконец-то закончить свой Гнарл-морт.
- Сомневаюсь, что в тех местах теперь лечат алкоголизм, - вздохнул Гедемин, но продолжать говорить что-то против этой опасной затеи не стал. В конце концов, все это относится к событиям, которые могут произойти только в том случае, если они выберутся из Мертвого Замка. К тому же, спорить с переполненными чувства долга по отношению к другу дворфами все равно, что драться группой средненьких авантюристов против матерого волколака – понятия не имеешь, выживешь ли ты вообще.
- Кхм, мы же вроде собирались нанести визит в местную сокровищницу?
- Не будем откладывать это событие! – взревел Бить, первым направляясь к каменным ступеням. Гедемин и Гарда последовали за ним, на ходу принимая вид излюбленной ими боевой формации.
Положив руки на створку одной из двух частей ворот, Бить с видимым усилием двинул ее вперед.
- Они… каменные, - заметил он.
Это было и вправду очень необычно, структура ворот ничем не отличалась от структуры всего замка, и лишь орнамент вокруг двух створок, а также небольшая щель между ними, позволяли сделать вывод о том, что этот участок Мертвого Замка может стать проходом для приключенцев.
Перед тем, как войти, демон еще раз посмотрел на своих друзей. Его не страшили опасности внутренних помещений заброшенной крепости, но он хотел знать, не передумали ли Гедемин с Гардой. Те не дрогнули, и он, с шумом втянув носом воздух, сделал первый шаг.
Мертвый Замок встретил их затхлой тишиной пустых каменных прямоугольников, которые здесь заменяли комнаты. Сразу за воротами находился первый из них – идеальный куб десять на десять метров, где не находилось ничего. В каждой стене, ровно посередине, располагался проем, включая тот, через который прошли авантюристы.
- Хм, негусто. Надеюсь, мы чуть было не попали в число врагов «Тойфельхерн» из-за чего-то более вещественного, чем слава первооткрывателей.
Гарда приподняла свою ногу. На каменном полу остался след в том месте, где вековая пыль стерлась или прилипла к подошве.
Они прошли через тот проем, который располагался в оппозиции от Главных ворот. Они продолжали быть единственной вещью в этом месте, которое было выполнено по индивидуальному шаблону. Пройдя, они вернулись в первое помещение и выбрали другой проход, затем вернулись снова и шагнули через порожек оставшегося. И продолжали так делать, так как та часть Мертвого Замка, которую они уже изведали, представилась им состоящей из все тех же кубов-помещений без какой-либо индивидуальности, без единого различия.