Гарт, торговец шерстью из Харна, был еще старше, чем Кахан, его волосы и борода поседели, и он всегда давал честную цену за товар, несмотря на то что Кахан был бесклановым. Кахан подозревал, что другим он платил еще больше, но так уж устроена жизнь.
– Да благословит тебя Ифтал, лесничий, – сказал он, глядя на его тюк. – Здесь шерсть с шести шкур, меньше, чем обычно.
– Я потерял троих животных из стада, – сказал Кахан, подталкивая тюк к торговцу.
Гарт разрезал летающую лозу, и она взлетела в воздух. Хороший знак: если бы он не собирался покупать, он бы привязал тюк к прилавку. Многие так поступали, чтобы доставить Кахану неприятности, но Гарт не был мелочным.
Кахан смотрел, как торговец принялся раскладывать шерсть узловатыми от возраста руками.
– Тебе следовало сделать монаху подарок, лесничий, – сказал он, разглаживая шерсть привычными движениями, – и тогда он бы замолчал.
– Сомневаюсь, – ответил Кахан.
– Да. – Гарт поднял голову. – Наверное, ты прав. Он слаб, Рэи присылают к нам объедки со своего стола, называя их пиршеством. – Кахан ничего не ответил. Гарт мог, если ему так хотелось, выражать свое мнение о монахе, но ему следовало промолчать. – Шерсть не такого хорошего качества, как обычно, – сказал Гарт.
– У меня неприятности. Мне нужно выручить достаточно денег для нового самца.
– Здесь не хватит, – сказал Гарт.
Кахан ничего другого и не ждал.
– Это и обещание принести тебе все мои шкуры и шерсть в Малый сезон. – Он сделал хорошее предложение.
– Я бы согласился, если бы мог, лесничий, – сказал Гарт, – ты держишь свое слово. Но ты знаешь, как Леорик к тебе относится. Никаких предпочтений.
Кахан кивнул, он ожидал такого ответа, но решил испытать удачу.
– В таком случае я возьму монеты за шерсть.
Гарт опустил руку в кошелек и вытащил количество монет, которое, даже с учетом того, что он принес шерсть не лучшего качества, к тому же не имел клана и его можно было обмануть, оказалось разочаровывающим.
– Я позабочусь о том, чтобы весной, к Малому сезону, ты получил самца. Хорошего.
Он отвернулся, как человек, пойманный на воровстве, и Кахан подумал, что монах Тассниг вернулся.
Однако, обернувшись, он обнаружил Фарин, Леорик Харна; слева и справа от нее замерли стражники, а ее помощник, которого звали Дайон, высокий и худой, стоял за спиной. Несмотря на то что у них часто возникали споры, Кахан считал ее красивой женщиной: такого же возраста, как он, в темных волосах седина, а вокруг темных глаз морщины. Она относилась к нему как к проблеме. Фарин носила такую же одежду из войлока, как и все, только темно-синего цвета, любимого Тарл-ан-Гигом. Ее лицо было разрисовано белой краской, а лоб украшали сложные узоры. Дайон носил такую же раскраску, но полоски были заметно тоньше, и словно в качестве компенсации, те, что указывали на его происхождение, были крупнее, чем остальные.
– Я хочу поговорить с тобой, лесничий, – сказала она.
– Я закончил дела здесь, – ответил он, – и моя ферма нуждается во внимании. – Он собрался уйти, но один из ее стражей, в неухоженных доспехах с трещинами, как у часовых у ворот, встал у него на пути.
– Я слышала, что ты просил ссуду у Гарта, – сказала Леорик. – Приходи ко мне поговорить, возможно, я смогу помочь, несмотря на то что твоя шерсть оказалась не лучшего качества.
– То, что она плохого качества, в большей степени связано с тобой, чем со мной, Леорик.
– Говори с ней с уважением, – вмешался Дайон.
Леорик подняла руку, заставив его замолчать, после чего коротко кивнула Кахану, признавая, что сказанное им правда.
– У меня есть теплая выпивка в моем доме. Пойдем, ты разделишь ее со мной, – предложила она. – Я не стану занимать много твоего времени.
Длинный дом Леорик был самым большим строением в Харне, даже больше, чем ферма Кахана. Он поставил посох возле двери и вошел. Огонь горел в яме, а смоляные лампы давали тусклый свет. Маленький мальчик играл куклами из сухой травы у огня.
– Иссофур, – сказала Леорик, – я буду говорить с этим человеком, поиграй в задней части дома.
Мальчик встал, пробежал по комнате и скрылся за экраном из плетеного тростника.
Сумрак скрывал большую часть дома, но возникало ощущение свободного пространства за стульями, расставленными вокруг небольшого огня. Внутри дома оказалось теплее, чем снаружи, но дыхание Кахана облачком туманило воздух. Даже Леорик из Харна не была достаточно богата, чтобы как следует нагревать комнаты. Она налила теплый напиток из меньшего из двух глиняных котелков, висевших над огнем, и передала ему чашку. Затем налила себе.
Кахан дождался, когда она выпьет сама; таким вещам его научили в раннем детстве: бесклановые ждут.