Нет. Не так.
Меньше всего ему хотелось умереть. Он слишком часто видел смерть. И становился ее причиной. Для него сила и смерть были неразрывно связаны. Внимание Рэев неизбежно приводило к гибели, и он с этим покончил. Он больше не будет солдатом. Он лесничий и фермер. А для фермера всегда есть работа.
В Тилте он будет чувствовать себя в безопасности. Люди там доброжелательные, а климат – мягкий. Он постарается избегать Тилтшпиля, где находится слишком много Рэев, и если у него будет убежище, когда гейзеры оживут, жить там будет приятнее, чем на его ферме. А если он не найдет убежище, когда заработают гейзеры? Ну, он и прежде бывал мокрым, и это его не убьет.
Кахан почувствовал что-то теплое у своих ног, посмотрел вниз и увидел Сегура. Теперь, когда жители деревни ушли, гараур вернулся.
– Мы идем на юг, Сегур, через день или два, – тихо сказал он. Гараур забрался к нему на шею. – Только не устраивайся там надолго, Сегур. – Гараур застрекотал, и Кахан почесал его между ушами, что тому ужасно нравилось.
Он крепко спал ночью, его разбудил лишь толчок землетрясения, которое повторялось все чаще.
Утром он оставил Сегура в лесу и, чувствуя, как ветерок холодит шею, направился в Большой Харн, скользя по замерзшей траве за толпой людей, которые направлялись в город, чтобы продать свои товары, расставив их в тени небесных плотов.
Выбравшись из леса, Кахан поплотнее запахнул шерстяную куртку – круговые ветра оставались холодными и пронизывающими – и зашагал вперед, опираясь на посох. По пути в Большой Харн он встретил совсем мало людей. Многие были уже в городе, а те, кто туда направлялся, не проявляли к нему интереса. Он остановился, чтобы понаблюдать еще за одним почтовым капитаном, одетым в зеленое и передвигавшимся по дороге огромными прыжками под треск шаров летающей лозы. Они двигались гораздо быстрее, чем получалось у Кахана.
Быстрое движение капитана привлекло его внимание к городу. Он увидел шар, который уже частично миновал ворота, – и ему стало интересно, что это такое. По мере того как Кахан к нему приближался, шар увеличивался в размерах, и он увидел под ним небольшой плот. Когда Кахан подошел, плот двигался ему навстречу, его тянула веревка, натянутая через глубокую расселину. Она была не такой уж широкой, но перепрыгнуть через нее мог только почтовый капитан.
– Три лучины за перевоз, – сказала плотогон, останавливая свое суденышко у края расселины, из которой посыпалась земля.
Кахан услышал, как камни застучали по дереву плота.
– Когда она здесь появилась? – спросил Кахан.
– Недостаточно давно, чтобы успели построить мост, – ответила она. Женщина была очень старой, морщинистое лицо частично скрывала коническая желтая шляпа. – Я двигаюсь вместе с ними. После землетрясения всегда появляются новые дыры.
– Три лучины слишком много, чтобы пересечь такую маленькую расселину, – сказал он, заглянув вниз.
В темноте, из-за обмана зрения, возникало ощущение, будто там мерцали огоньки.
– Ты можешь обойти, – сказала она, и ее голос потрескивал, как плот. – Но у тебя уйдет на это целый день. И нет никаких гарантий, что не будет нового землетрясения.
– А ты никогда не задумывалась, что там, внизу? – спросил он, вытаскивая монеты из кармана.
Она покачала головой.
– Какие-то люди приходили с веревками в начале прошлой восьмерки, говорили, что хотят посмотреть.
– И что они нашли? – спросил он, шагнув на плот и почувствовав, как тот покачнулся.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Глупцы не вернулись. Думаю, их забрали Осере.
Она потянула за веревку, и они поплыли через расселину.
Кахан заглянул в мерцавшие глубины, размышляя о том, действительно ли там жили существа, когда-то поработившие людей и сражавшиеся с богами. Однако ему не пришлось долго над этим раздумывать, путешествие получилось коротким.
Кахан ожидал, что стражи остановят его, когда он проходил через ворота Большого Харна. Но для них не имело значения, что он был без клана: всего лишь еще одно лицо среди многих. Над воротами висел колокол комендантского часа с изображенной на фарфоровых боках фигурой просящего милостыню нищего. Колокол звонил, заставляя бродяг покинуть улицы, когда заканчивалась вторая восьмерка, но Кахан не собирался становиться бродягой.
У него имелись деньги, и он мог заплатить за комнату, хотя это будет немало ему стоить, пока небесный плот находится в городе. Тем не менее он собирался провести здесь всего одну ночь, купить все, что нужно для путешествия, и уйти.
Сверху послышались крики плотогонов. Плот был больше города и накрыл тенью большую его часть. Три огромных мачты шли вниз, одна вертикально, две другие – под углом, их связывала паутина веревок, по которым перемещалась команда, словно это было естественное место их обитания. Вдоль корпуса шли сети с летучими пастями, сотни и сотни – их положение фиксировала сеть. Верхняя часть плота полностью предназначалась для грузов, кают для путешественников и горелок для шаров.