— Благословляю… — страшным заговорщицким голосом проговорил я. И что я вижу — шиш мне с маслом. Кто бы сомневался! Я повторил снова, и то же самое — ничего, только Горыня с Фридой уставились, испуганно выпучив глаза.
— Чур меня, чур! — запричитал этот бугай, размахивая руками. — Ты это чего?.. Колдун…
Вижу, труханули немного, суеверные мои.
— Да так, ничего… — разочарованно ответил я. — Было дело по молодости, благословлять мог… — Смотрят на меня, словно на дурачка, а меня этим нисколько не удивишь, я давно к этому привыкший. — Ну, дымка такая золотая… — я стал пояснять, — раз — и окутала тебя с ног до головы. Если ты тёмный… то сгоришь в адском огне, а если нет, то кайфанёшь немного!
— Чего сделаешь? — переспросили и сразу напряглись эти двое.
— Ну, понравится тебе очень… Короче, хорошо будет, вроде этого самого… ну, оргазма… Время будет, потом расскажу, — я безнадёжно махнул рукой и покосился в сторону арийки. — У меня этот дар проявился, когда с лешим встретился на острове. Он сказал, это благословение самого-самого.
Немая пауза, только глазками хлопают, ну всё, думаю, зависли пращуры мои далёкие.
— Я ещё этим благословением Поводыря сжёг, заживо… демона могучего и тёмного!.. — Думал, добью их. И я постарался, сделал страшную рожу, какую только мог. Как у Чикатило, загадочно-маньячью, закатив при этом глазки под лоб. Так вам, засранцам, знай наших, MADE IN USSR. Смотрю, глазки забегали, заблестели, лица вытянулись, губы затряслись, да мои вы хорошие, как только чего-то касаемся божественного, всё, пиши пропало, мозги сразу набекрень. Время идёт, а народ ни на грош не меняется. Я прямо плечи расправил и вздохнул полной грудью. А то чувствую себя среди них каким-то ущербным, фанатики долбаные. Терпеть фанатов тупых не могу, к тому же любых, ору от них, шума, гама, лбами бьются. А спросишь — за что? Так за всё хорошее, за правду… За какую? За такую! А поконкретнее можно? И всё… бобик сразу издох. Это ж как наши революционеры всеми любимые, давайте уберём плохое ворьё, придём мы — все такие честные, пушистые, и всё… всем будет сразу счастье. Ага!.. Мы же историю не учим и выводов не делаем, зачем это нам, мы и так все умные через край. Как мой батя хвастался всегда перед друзьями. Когда я был совсем маленьким, ну, первенцем, я ещё только ходить учился, как сейчас помню… «Посмотрите, какие у него глаза красивые, — болтал он меня под потолком, показывая дяде Толе. — Всё знает… всё понимает… а вот срать пока не просится…» Так и мы какой уже век на Руси живём. Всё знаем, всё понимаем… ну и пока не просимся…
Я тоже раньше думал, пока Градамира не повстречал, что круче меня только яйца динозавра. А как только сам стал иногда думать без посторонней помощи, без подсказок, да оглядываться по сторонам. А нет… всё не совсем так, как мне казалось. Присмотрелся к жизни своей… а логики ни в истории нашей, ни в жизни моей нет. Иллюзия обмана...
— Ну что опять не так?!
Ребята немного расслабились, но стоят, мнутся.
— Только великие волхвы могут силой его благословлять… — заговорил первым Горыня, да и Фрида закивала, поддакивая своему другану.
— Вы ещё перекреститесь! — не выдержал я.
— Чего сделать? — испугались они.
— Проехали… — махнул им рукой, только не сейчас, а то это надолго, и так времени в обрез. Точно до горы не успеем.
Я прямо почувствовал, что поднялся в их глазах чуть ли не до небес, всё, первый уровень балабола пройден, Серёжа встал на следующую ступень пиздобола. Ой! Извиняюсь… из песни слов не выкинешь, так и у меня выходит. Мат народный для меня — это не просто оскорбления личности, это намного больше, можно сказать, нечто сакральное, на генетическом уровне у всех в крови течёт. Вон, сопляка в школу в первый класс ведут, он, как говорится, ни петь, ни читать не умеет, а вот приласкать кого — это да. И, самое главное, ведь никто нас этому не учит в юном возрасте, наоборот, ругают да по губам бьют, а мы всё лопочем своё на подсознательном уровне. Так мы уже в пять лет не просто знаем мат, а чувствуем его, это генетика виновата, память предков, чуечка родовая просыпается, где и как можно кого приголубить.