И вообще! А кто сказал, что русский мат — это плохо… Может, только потому, что он наш с вами и ничей более... Не интеллигенты ли наши европейские нам подсказывают всё время, свет и демократию неся в таёжные леса русов? А то выходит как-то не так… Смысл и понятие такое у народа есть, а слов не должно быть. Как-то уж сильно подозрительно всё это. На мой взгляд, это у них ущербный язык, а не у нас. Тоже мне, уникумы, сравните русское «охуеть» и европейское «вау». Мне кажется, ихнее «вау» какое-то стрёмное, обрезанное, что ли, думаю, нужно его на законодательном уровне запретить нашему государству, чтобы бытность свою сохранить. А точнее, не водить народ в заблуждение. Ведь всё должно идти, я так думаю, от честного сердца и никак иначе. Зачем мне лгать нагло в глаза, при этом всё это завуалировать. У нас всё по-чесноку. Если послали тебя, то сразу объяснили куда. Не стоит вам, господа, мой родовой язык подрезать. Всей вашей западной генетики на это не хватит! И куда только наш Жириновский смотрит… Ну вот скажите мне, какая ещё нация на земле может на мате сложить великие стихи или спеть песню, которая тронет вас до глубины души, и навернётся скупая слеза на мужественный глаз, или заставит вас улыбнуться и растопит холодное сердце? Это только Сергей Есенин и Владимир Высоцкий и т. д.
Вот если ты русский, поймёшь его и сложишь сам стих, и будешь им петь, а если не смог его одолеть… то не мучьте себя, господа, видно, родом вам не дано. Ну, как-то так. Сейчас все запоют да заголосят либералы наши… мол, так нельзя, как можно, фу… невоспитанный! А как только молотком промахнёшься, да по пальцу себе… ну и вся это мишура сразу с тебя осыпается, как новогодние игрушки. А знаете почему? Потому что мишура! Вспомнишь и маму, и папу, и бога. Фу… богохульник! О чём это я... Ну так вот…
Благословение богов для всех тут было не ново, как я потом понял, вновь появившихся на свет в родовых поселениях собирали в течение года в ближайшей дубраве в осенний день солнечного противостояния на капищах. Приглашали на праздник волхва, одного из культа богов, народ мог выбирать любого ему понравившегося в этом году небожителя (никаких проблем с этим не было), и они всех малышей благословляли его силой, помахав дубовой веточкой как сказочные друиды. Такого, как у меня, конечно, не было, золотого дождя, лишь еле заметное мерцание, но этого, видимо, хватало для всех детишек. Всё… родительское чадо было благословлено его силой. Скажете, что это даёт? А то, любой, кто прошёл эту процедуру, попадал после смерти в новый великий круговорот жизни, цикл замкнут. Только после приобретения жизненного опыта и святости, то есть накопленного в душе света и силы его, он отправлялся в иной мир, мир богов, в Правь. Ну, вроде в новую локацию перешёл, в Припять, шучу, конечно. Ну, по крайней мере, так верил народ. А так считалось, если явилась смертушка по душу горемычную, то азмь человека обязательно вернётся в их род и общину, если его преобразования в яви не завершены до конца, в новом облике, то есть в новорождённом ребёнке. Вот такой есть всеобщий и любимый праздник у народа. Люди ели, люди пили, люди гуляли да песни голосили. Как в наших давно и незаслуженно забытых былинах: я там был, мёд, пиво пил, по усам текло, да в рот не попало. Одно мне только непонятно… Или у мужика были усы большие, или рот маленький. Вот…
— Ну, мы идём к ведьме или нет? — А то стоят, рты раскрыли.
Кстати… немного о себе, что мне удалось разглядеть и осознать своим скудным умом. Это сапожки красные, видно, фирменные, не Китай, штанишки синие широкие из шёлка, рубаха просторная льняная, сверху кольчужкой покрытая по самые мудя. Ну, это, я думаю, правильно, чтоб не откусили чего нужного. Штаны, тесьмой перевязанные под самым пупом, заглянул под них — трусов нет. Засада… Поверх кольчуги широкий пояс, из кожи плетённый, на котором с левой стороны болтаются ножны, а в них меч. Как мне показалось, а я ведь не знаток, клинок был хорош, примерно метр в длину, мне понравился, рукоять прохладная. Я взмахнул, меч от ладони не грелся, а значит, не потела рука и не скользила. Ощущения приятные, у меня на кухне хороший нож был, профессиональный, сидел как влитой, всегда чувствовалась комфортная железная тяжесть, видно сразу — вещь хорошая, так и тут. Сравнение, конечно, не очень, но какое есть, у меня же случайных боевых навыков или познаний по холодному оружию не оказалось, так что извиняйте. Правда, когда я им махал, прицениваясь… новые друзья скривились, словно после лимона.
— Тебе только коров пасти! — сделали вывод эти остроумные и усмехнулись.
— Надо будет… и буду пасти. — Подумаешь… цацы какие. В правой руке длинное копьё, а за спиной поверх вещмешка небольшой круглый красный щит, прикрывающий спину. Вот, в принципе, и всё моё вооружение. Ах да, ещё в голенище нож спрятан был, засапожник, если мне память не изменяет, а в другом деревянная ложка. И всему этому делу был венец — мой шлем, красивый, блестит, сверху небольшой хвостик торчит, знак вождя, куцый, правда, какой-то, обгрызенный, видать, более не заслужил. Внутри обшит материалом вроде войлока нашего, но не он, похоже на спрессованный конский ворс, если и прилетит по нему, видимо, чтобы потом аккуратно свои мозги высыпать в сырую земляную ямку, белым червячкам на корм.