— Тук-тук. Кто в теремочке живёт? — я костяшками пальцев постучал по толоконному лбу, который отозвался дубовой пустотой. Давно, видно, тут дядька стоит, гадь стережёт. — Стоишь… а на охранную деятельность у вас лицензия есть? Уважаемый... — начал пытать я расспросами истукана, тем самым до икоты пугая своих новых друзей. — Да кому она нужна… — и я безнадёжно махнул в сторону зелёной топи рукой, — поди, не денется никуда… Чего смотришь безмолвным болваном и молчишь? Встречай православных!.. — И помахал перед его разъеденным временем светлым ликом ладонью, приветствуя его от всего будущего мира. — Видите, и ничуть не страшно…
Или туман полыхнул от порыва ветра, или кто дыхнул вонью зловонной. Но неожиданно левый глаз идолища моргнул! Я вздрогнул. По крайней мере, мне так показалось. Я попятился задом, классически аккуратно присаживаясь в холодную жижу.
— Ах ты, идолище поганое!.. — выругался я. — У-у-у, чурка бестолковая!..
Сижу в жиже, поджал под себя ноги, косо глянул на своих бледных товарищей, которые то в ужасе смотрели на меня, то переводили взгляды на изъеденного червями идола.
— Да привиделось, наверное… — я заёрзал на жопе. — Акклиматизацию просто ещё не прошёл… — постарался выкрутиться перед древними.
Ой! Чего-то они, по-моему, взбледнули и совсем приуныли. Что ты, молодец, не весел, что головушку повесил…
— Вам что, нехорошо… — я постарался подняться. — Может, мне встать кто подсобит? — А то мешок так оттягивал плечи, что одному, не снимая его, никак. И молчок. Чувствую, без моей помощи предки из ступора не выйдут. Только Горыня нервно икнул в тишине.
— Э-э-э-й! Древние… Пращуры! Вы со мной… или уже нет?..
Многие сейчас скажут, да я бы после этого не пошёл дальше, на кой оно это надо? Сразу вам отвечу, да мне по пьяни и не такое могло привидеться, я, конечно, с белкой не знаком лично, но от знакомых многое о ней слышал, так что меня такими фокусами не напугаешь. Ну, моргнул маненько: может, ему чего в глаз попало, соринка, например, да и после просмотра на НТВ вечерних новостей это для современного человека детский сад «Ромашка». Тьфу... и растереть! Двое из ларца поставили меня на ноги.
— Спасибо! — поблагодарил я их от чистого сердца.
— Неча в хляби сырой стоять и помощь богов просить... — зашевелился здоровяк, отходить, видно, умишком стал и заумничал.
Вот что я заметил: они всё дословно понимают, никакого понятия метафоры или фантазии у них нет. Не то что у наших журналистов.
— Самим нужно путь дальний да тревожный держать. Это наша доля, судьбой указанная… — всё не унимался и ворчал здоровяк.
Тут, согласившись с Горыней, я кивнул. Просил у бога бабу хорошую да сладкую, он, наверное, надо мной посмеялся тогда, нет, я, конечно, тоже не ангел, но всё же охота… а ночью очень.
Так что лучше всё самому... Тут я с Воландом из «Мастера и Маргариты» был полностью согласен: нечего у них просить, у сильных мира сего, нужно… сами дадут, а нет… на нет и суда у них тогда надо мной тоже нет. Хотя иногда всё же вмешательство в свою судьбу я чувствовал, можно ещё сказать, случайность или невидимую глазу, скажем так, коррекцию. Ага! Только она почему-то закономерна, раз и твоя судьба иногда поворачивается волей случая на сто восемьдесят градусов. Обычно к тебе не лицом… Разве не так? Что подтверждает мою догадку: нужно — сами дадут. Я перевернул копьё древком вниз и стал прощупывать берег болота. Ох и вонючее оно оказалось!..
Скок да скок, с кочки на кочку, иногда проваливаясь по колено, бывало, и по самую грудь, мы двигались по липкой, мерзкой топи. Ну как двигались, ползли, мать его. Что меня сразу насторожило, так это зеленоватый цвет тумана, видно, ядовитый газ выходит из недр земли. Потому я с самого начала оторвал со своего плаща три широкие полосы, хорошо хоть, материал качественный, и заставил всех повязать красные ленты поверх дыхательных путей, показывая на себе, как надо правильно, ну так, на всякий особый случай. Опыт имел. Они, конечно, удивились немного... такого кощунства над княжьей вещью не видели ни разу, но промолчали. Злой колдун сказал надо... значит, надо... дисциплина прежде всего.
— Чтобы гадский дух в рот не попал! — пояснил я суеверным. В принципе, даже не соврал. Горыня и Фрида быстренько, глядя на меня, забинтовались по самые уши.
Я старался нащупать копьём дно трясины, которое зашло по самый наконечник. Дна нетути. Угу!
— Надо бы обойти, — кивнул я через плечо друзьям, — а то увязнем и пропадём пропадом тут безвестно.
Горыня предусмотрительно достал из котомки моток верёвки и накинул на плечо. Я стал пятиться задом и обходить стороной опасный участок топи. Хуже всего пришлось нашей красавице арийке, ей можно было только посочувствовать. Болотная тина, наверное, забилась всюду, куда только можно. Даже к волосам какие-то водоросли прилипли, хорошо хоть, зелёная квакушка не забралась. Горька ткнул меня в спину копьём: