— Уровень опасности жёлтый… — пропел уже знакомый приятный девичий голос, напугав меня до икоты. — В дистанции броска агрессивно настроенная нежить!
Моя нижняя чакра сразу захлопнулась, предчувствуя очередную беду! Я сразу закрутил головой, как сова, на все триста шестьдесят градусов. Полная темнота... Луну опять проглотили лохматые прожорливые тучи.
— Включить режим «Ясное Око»?
Я закивал, да так усердно, что шлем съехал на лоб.
— Ага, ага! Да, включай… — прошептал, судорожно сглатывая последнюю слюну.
— Сканирование сетчатки… подключение… обработка… Полный доступ к нервной системе или по умолчанию?
— Полный… — выдохнул я, чувствуя всеми тонкими фибрами души прямую угрозу своему драгоценному здоровью.
— Приступаю к детализации объекта… Визуализирую опасный для хозяина организм…
— Чтоб я издох!
Сначала показалась, что у меня зарябило в глазах. Потом картина стала вырисовываться всё чётче и чётче, словно в мозгу наводили фокус. Немного запестрило, и в чёрно-белом негативе я вполне сносно разглядел берег острова. Совсем рядом сидела и глазела на меня болотная зверушка. Это была лягуха! Размером примерно с хороший кухонный стол, который мне был по самый пояс. Два загнутых метровых кривых рога, довольно острых, с которых сочилась молочного цвета вязкая слизь, сразу сказали мне о многом. Не моргающие выпуклые большие глаза кокетливо посматривали в мою сторону. Она мне что… глазки строит, сука?
— Объект сканирован… класс опасности первый… предпочтительно умертвить…
На лягушачьей толстой шее, которая была похожа на бычью, я заметил еле размытое красное пятно. В эти долгие и тяжёлые для человека секунды просто осознаёшь и до конца понимаешь смысл всех слов, сказанных когда-то умными людьми: а ты знаешь… как хочется жить?! А я теперь знаю! Кем бы ты ни был в своём мире при жизни, хоть суицидником. Могу вам сказать одно: хочется… Миг, и я, не раздумывая, видно, уже плохо соображая от стресса, прыгнул в сторону твари, целясь жалом в подсвеченное копьём пятно, которое, как я понял, было наиболее уязвимым для нанесения физических травм. Что я проделал, меня самого удивило потом, когда твоей жизни грозит опасность, бывают и такие чудеса на белом свете. А я всё же жил в деревне, и мне иногда доводилось резать свиней и не только.
Шкура жабы, где у них обычно находится певучий пузырь, разошлась под натиском наконечника и впустила в себя чёрную холодную сталь металла, застрявшую шипами в позвонке. Получилось как у того заправского мясника. Я почувствовал, как остриё уперлось в твёрдую кость нечисти, пробив насквозь трахею, как раскалённый нож масло. Надавил сильней, упираясь ногами в землю. Белая кость хрустнула, отделяя шейный позвонок жабы от грудного. Я это услышал. Называется: удачно попасть в сустав. Но тварь это ничуть не остановило, она встала на дыбы, на две толстые лапы, отчего сравнялась со мной ростом, и навалилась на копьё всем весом, выкинув вперёд длинный, частью отрубленный липкий язык толщиной, наверное, с руку. Жаба вцепилась в древко, скребя по нему огромными передними когтями. Она упорно выворачивалась, стараясь освободиться от жала, а я понимал, что от её ядовитых головных наростов меня отделяет всего метр, и если она меня боднёт, вряд ли меня кто спасёт. Особенно тут, у черта на куличках, если её яд попадёт в открытую рану. Обрубок толстого языка, который всё время мотался у моего лица, забрызгал глаза тёплой кровью.
— Фу, гадость!.. — попробовал промычать я, держа этого монстра на безопасном для себя расстоянии. — А ну… навались! — негромко вскрикнул, чувствуя, что она усиливает напор на моё копьё. Это была её предсмертная агония. — Нет, сука… меня так просто не возьмёшь… — зло прошептал в её зелёную морду и шире расставил ноги. — Если я издохну сегодня, то не от тебя, дорогуша!
Как в воду смотрел...
Слева запел меч, рассекая густой болотный воздух, обдав меня прохладной волной, перерубая твари лапу на две половины. Справа тоже свистнул калёный самурай, отделяя другую конечность твари от её тела у самого предплечья. Зелёная масса потеряла опору и завалилась на жирное брюхо, растянувшись на берегу, нервно подёргиваясь в предсмертных судорогах и отчаянно хлюпая задними лапами по тине.