— Я г-у-г-у-л-ь! — он шагнула мне навстречу и замотал, как пёс, головой.
— Ну ладно… Гугуль и гугуль, я же не виноват, что тебе мама так неудачно выбрала имя… — я попятился задом, прижимаясь к берёзе.
И только сейчас заметил такое же красное размытое пятно, как на лярве, у горла болотника, наиболее уязвимое место, которое подсвечивало мне копьё. Оно-то и сподвигло меня на решительное действие. И я как мог швырнул в демона Щуку. Не попасть в этакую тушу с такого расстояния было просто невозможно. Тварь шустро шарахнулась в сторону, уходя с траектории броска, но немного не успела, слишком маленькое расстояние было между нами, и жало пробило ему правое плечо, зайдя всего лишь на половину своего наконечника. Вой, одинокий страшный вой, вот от чего у меня сразу заложило уши. Гугуль закрутился волчком, и это нас всех сильно выручило. Инстинкт зверя взял верх над тупым разумом. Если бы он сразу вытащил острие у себя из плеча, рана была бы незначительной и угрозы для здоровья не представляла бы. А так он не успел. Сильно не успел…
— Активировать программу «Ёж»? — пропело в голове копьё.
Я молча кивнул, ибо слов у меня не было, демон уже вплотную подошёл к своему обидчику и дышал мне в лицо.
— Повторяю… Уровень опасности красный! Прошу разрешения хозяина активировать программу «Ёж»!
Из оцепенения меня вывело дыхание смерти, смердит-то как из пасти, спасу нету. И я с перепугу зарычал громче, чем этот самый болотный демон гугуль.
— Активируй! — глухим эхом пронеслось над топью.
— Программа запущена… — тут же ответили мне.
Негромкий металлический щелчок прозвучал у зверя в области ключицы. Железные лепестки копья злой северной розой раскрылись у него в теле, разрывая на части мышечную ткань острыми стальными шипами, нанося несовместимые с жизнью внутренние повреждения правого легкого.
Демон вскинул голову, припав на передние колени всего лишь в метре от меня. Из его пасти, пузырясь, выливалась кровь, перемешиваясь с обильно выделяемой слюной.
— О-д-и-н… — гортанный хрип со свистом разорванного легкого донёсся до моих ушей. — О-д-и-н… — тварь попробовала сделать шаг, но сил, видно, для этого не хватило, и она этим ещё больше себя подкосила. — Я иду к тебе… — выдохнула она едва слышно.
Больше прошептать Гугуль ничего не успел, быстрый взмах тонкого самурая — и его голова отделилась от тела, которое ещё немного постояло и, неуклюже согнув конечности под себя, как гигантский паук каракурт, прильнуло к земле.
Тёмная ночь…
— А вы мой шлем не видели?
— Куда-то дальше проскакал!
— А я так и не понял, это был мальчик или всё же девочка?
— Эх… колдун Серый Гей… Да если бы я в дружине в детстве так копьё кидал, как ты… мне бы Люд давно руки повыдёргивал!
— Фу! Пращуры неблагодарные!
— Горя, а у тебя яблочка не осталось?
— Нет.
— Есть хочу…
— Вот завтра выберемся на берег, счистим мечом с твоей задницы всех пиявок и уху сварим.
— Ты точно дурак…
— Хоть водицы чистой дай!
— В болоте хлебни…
— А что это за ворожба такая: «А-к-т-и-в-и-р-у-й»!..
— Потом расскажу… Мне до кустиков срочно!
Глава 3. Хельга
— Ба, а ба! А любовь откуда берётся меж людьми?.. Ну ба?! — ночную тишину клинком вспорол мелодичный голос Хельги.
— Чего орёшь как оглашенная?! — из противоположного угла раздалось недовольное старческое сопение. — А я почём знаю? Спи уже, шельма такая…
Хельга сразу представила, как бабка в темноте хмурит густые брови.
— Сопли зелёные сначала пусть высохнут! — эхом пронеслось в избе.
— Ну ба, расскажи, ну ба-а-а… — Хельга по-детски канючила и не собиралась, видимо, сдаваться, немного поворочалась и специально громко, на всё помещение, обиженно засопела, шмыгнув носом.
— Спи уже, сиська тараканья! Мала ещё про любовь знать… — бабка, судя по звукам, перевернулась на другой бок, хрустнула под собой душистым луговым сеном и примолкла.
— Ага, мала, как же… Уже восемнадцатое лето пошло! — из кромешной темноты прошелестел звонкий голос внучки, словно стая летучих мышей пронеслась над Ядвигой. Хельга завозилась под шерстяным одеялом и притихла, ожидая от родной бабки хотя бы интересной и поучительной истории на сон грядущий. А лучше бы страшной.