— Ну, бабусинька, ну ягадусинька моя, ну расскажи!.. — Хельга сложила губки дудочкой. — Ну, пожалуйста… — замерев в ожидании, встала на цыпочках перед ней, как собачка.
— Правда, правда! — сдалась наконец бабка. Она всегда старалась отвечать на вопросы внучки, пытаясь впихнуть в её неугомонную голову все знания об окружающем мире, что имела сама. А знала она немало...
— Так дрянь ведь железо! — стаскивая с себя мокрый сарафан, развешивая его на льняной верёвке, всё не унималась Хельга. — Ни ножа из него не выковать, ни стрелы, ни скобы, да и очень уж он тяжёлый, а для нормального железа слишком мягкий, — попробовав его надкусить, хмыкнула Хельга. — И цветом, лешак Гром сказывал, золото похоже на глаза пришлых колдунов из тёмных миров, в общем, бесполезная железяка, — сделала вывод Хельга, подкинула жёлтый кругляш ещё раз на ладони и метнула его через изгородь в сторону леса. — Ба, а тогда зачем он нужен в тёмных мирах колдунам?.. — Хельга вопросительно посмотрела на старую ведунью. — Ну, ба-а?.. — неугомонная и не собиралась отставать от неё.
— Ты меня доконаешь когда-нибудь своим «ба» да «ба». По ветру сизым дымом меня решила пустить нынче? — она притопнула ногой.
— Да ба, не-е-е! Больно интересно…
— Вот же егоза бестолковая, — бабка присела на стоящий рядом пень и внимательно посмотрела на внучку. — А кто ж их знает, этих тёмных? Всякое говно под себя гребут и чем куча больше, тем им, видно, слаще. Жуки навозные! — проговорила бабка. — Видала, поди, таких? — разглядывая внимательно внучку, Ядвига вскинула вопросительно брови. Хельга отрицательно замотала головой. — Ступай вон в какашках своего друга посмотри… — бабка указала в сторону порога. — И метлу сразу прихвати! — У Хельги ещё больше округлились и так немаленькие серые глаза, в них смешивалось и отвращение, и жуткое желание посмотреть на жуков, которые были похожи на этих странных колдунов из чужой вселенной.
— Никак они в мире с другими жить не хотят, не ценят его... Идти против самой жизни — это значит осквернить бога… Он дал её... он взял... и никак иначе… — не сводя взора с внучки, улавливая каждое желание Хельги, продолжала своё воспитание бабка. — Видишь этот ручей, — махнула рукой в его сторону, — и лесное озеро, в которое он впадает?
Хельга кивнула.
— Так вот, это и есть всё твоё, всё родное, и ручей этот, и озеро с твоими карасями, и этот ветер, и даже рыжая белка вон на ёлке сидит, шишкой хрустит. Это и есть наш общий со всеми огромный единый дом, и его надо любить, беречь и поддерживать в нём чистоту и порядок. Поняла? — бабка нахмурилась.
— Нет… — внучка замотала отрицательно головой.
— Вот же курица… — прошептала бабка. — А ну, повтори заповедь асов?
Хельга убрала за спину руки, которые всё время мешались, путаясь, как две длинные бесполезные верёвки.
— Не разрушайте Мир ваш и природу его, ибо себя погубите и свой Мир потеряете, — прошептала молодая жрица. — Сохраняйте Память о всех предках Рода своего и обрящете вы благосклонность Богов и Предков ваших. — Внучка натужно шмыгнула носом. — Не живите по законам, что создали люди, дабы лишить вас Свободы, а живите по Законом Единого. Чтите свято все праздники, что оставили вам Предки ваши, украшайте жизнь свою радостью и деяниями благими, да во Славу Богов и Предков ваших. — Хельга взмокла и утёрла лоб.
— А теперь поняла... дурында берёзовая? Ведь это и есть Храм Рода Небесного, потому и мы все живые находимся при роде! И род-батюшка не обидит тебя ни здоровьем, ни красотой, ни детьми. А те, кто пойдут против рода... — бабка многозначительно ухмыльнулась и замолчала, — пустые будут…
— Как это? — сделала округлые и удивлённые глаза Хельга.
— А вот так... подрастёшь — узнаешь... свиристелка бестолковая! — дала старуха понять своей внучке, что урок на сегодня закончен.
— Тёмные они какие-то, ба! — ответила Хельга.
— Ну да, чего с них взять-то, тёмные, они и есть тёмные, — согласилась бабка и встала с пня, направляясь в сторону плетёной изгороди за метлой. — И вообще, иди жопу прикрой, срамоту тут развела! Ой! Глянь-ка! Лешак Гром к нам в гости пожаловал? Мать моя женщина, кто нарисовался… — И бабка махнула рукой в сторону дремучего леса. Хельга взвизгнула, и её как ветром сдуло. Молодица сверкнула жопой, только стук скрипучей двери и раздался. Бабка Ядвига улыбнулась и направилась к порогу избы, держа в ещё крепких руках грозную для козла метлу. — Мозгов как у той плотвицы… — бубнила себе под нос Ядвига. — Курица, она и есть курица…